» » »

Вторая половина 17 века (часть 3)

В период Гетманщины казачество было наиболее привилегированным во всех отношениях сословием, по сути, представлявшим собой государственную власть в Левобережной Украине. Так, все административные должности в Малороссии могли замещаться только людьми из казацкого сословия. Исключений из этого правила не допускалось, не считая случаев, когда на те или иные должности ставились представители из великороссийского дворянства. Малороссийские казаки, занимающие высокие места, владели землями и деревнями, которые им мог жаловать полковник, либо гетман. В этом смысле между малороссийским казачеством и великороссийским помещичьим сословием усматривается немало параллелей. И те и другие – изначально служилые люди, получавшие за государственную службу вознаграждение в виде земли и крестьян. После ликвидации гетманства большинство представителей малороссийской казацкой старшины были приравнены в правах к дворянству и продолжили безбедное существование.

Первые серьезные попытки упразднить вольные «казацкие черты» административно-территориального устройства Малороссии были предприняты Петром I после измены гетмана Мазепы во время Северной войны. Так, после Мазепы выборы гетмана Генеральной радой казачьего войска превратились в пустую формальность, поскольку гетман фактически назначался царем. При последующих императорах малороссийская автономия продолжала утрачивать свои привилегии. Процесс так называемого «расказачивания» Малороссии был завершен в царствование Екатерины II. В 1764 году императрица полностью упразднила в Левобережной Украине гетманство и ввела здесь общероссийскую систему административно-территориального устройства. В это же время в Украине де-юре было упразднено казачье войско и малороссийское казачество как официальное сословие ликвидировалось. Разумеется, несмотря на утрату своего юридического статуса, украинское казачество продолжало существовать фактически, однако, как единое целое постепенно начало размываться. С упразднением Гетманщины Стародубский казачий полк тоже прекратил свое существование и вместо него был создан регулярный полк российской армии.

После упразднения Гетманщины и Малороссийского казачьего войска, многие из украинских казаков, недовольных утратой «статуса» казака, стали переселяться в другие места необъятной России, в том числе в район Кубани и Дона – региона, которому будет суждено стать главной «вотчиной» русского казачества.

Впрочем, несмотря на официальное упразднение в Малороссии казачьей военной службы, название «казак» сохранялось в наших краях еще долго. Так, многие местные жители продолжали считаться представителями казачьего сословия и даже в официальных документах вплоть до начала 20 века их называли казаками. Например, в списках жителей Мглинского уезда, у которых по решению Стародубского суда в конце 19 века были принудительно отчуждены имения под строительство железной дороги Брянск-Гомель, фигурирует множество семей, которые так и поименованы – «казаки». Очевидно, что в традиционном понимании казаками они уже не были и назывались так лишь постольку, поскольку были потомками казаков. По факту же это были обычные крестьяне. Впрочем, сегодня понятие «казак» имеет массу трактовок. Отдельными исследователями предлагается даже считать казаков этнической группой и исходя из этого, определять принадлежность к казакам не по типу занятия, а по родовому происхождению. Однако, не станем углубляться в подробности теорий об историческом и современном казачестве, ибо публикаций на эту тему существует бесчисленное множество.

В отличие от Украины, на территории России крупные казачьи формирования официально существовали еще долго, вплоть до гражданской войны. Накануне первой мировой войны в стране насчитывалось 11 казачьих войск, из которых крупнейшими были Донское и Кубанское. С приходом к власти большевиков казачье сословие было официально упразднено, многие тысячи казаков подверглись репрессиям. В дальнейшем отношение советского государства к казакам в целом оставалось враждебным. Их считали неконструктивным и классово чуждым пролетариату элементом. Что, впрочем, не помешало накануне 2-й мировой войны создать несколько казачьих дивизий, которые в годы Великой Отечественной храбро сражались за Родину. Впрочем, хватало русских казаков и по ту сторону фронта. Немцы в годы войны создали даже Главное управление казачьих войск в Германии.

Возрождение казачьего движения в России началось после распада СССР. Сегодня российские казаки признаны на законодательном уровне. В Стародубе в 1994 году была создана общественная организация «Стародубский казачий полк». Однако же, на современном этапе казачество, даже несмотря на широкую государственную поддержку, в значительной степени остается «декоративным». По-большому счету, попытки вернуть казачеству хотя бы часть его прежней общественной значимости не имеют перспектив, да и по правде говоря, современное общество мало нуждается в таком явлении как казачество. Всему свое время…

С завершением бурных событий середины 17 столетия в здешние места потянулись переселенцы из других регионов. В первую очередь речь идет о перебравшихся в наши края старообрядцах, т.е. православных, не принявших церковные реформы патриарха Никона (1605-1681) середины 17 века. Старообрядчество распространилось в Стародубщине с конца 17 века в лице так называемых беглопоповцев. Название движения возникло по причине того, что среди беглопоповцев было немало бежавших от преследования властей священников, отошедших от официальной православной церкви. В 1846 году беглопоповцы отмежевались от остальной части российских старообрядцев, и в первую очередь от поповцев, которые в 19 веке пошли на компромисс с официальной православной церковью. В Новозыбковском районе до настоящего времени существует община беглопоповцев во главе с архиепископом. Соответственно, Новозыбков считается главным центром всего течения беглопоповцев в России. Официальное самоназвание - древлеправославная церковь. Одна из самых крупных старообрядческих слобод была основана на месте современного города Клинцы, ныне второго по величине в Брянской области. Со старообрядцами связано возникновение и многих других городов и поселков современной западной Брянщины: Новозыбкова, Злынки, Климова и других. На территории современного Унечского района старообрядческих поселений не имелось.

Увеличение количества старообрядцев на Стародубщине было отмечено после 1735 года и в 1764 году, когда в соседней Ветке (совр. Гомельская область) начались гонения на раскольников и те массово устремились в наши края. На территории Стародубщины существовало огромное количество старообрядческих молелен, церквей и скитов. Стародубская раскольничья община была одной из самых богатых и влиятельных в России. Среди известных деятелей старообрядчества, вышедших из Стародубщины, назовем поморца (одно из течений в старообрядчестве) Ивана Алексеева (?-1776) - историка, писателя и иконописца. Иконы работы Алексеева украшали многие храмы староверов-поморцев Москвы, Стародуба и других городов.

Несмотря на значительное количество поселившихся в здешних местах раскольников (до 50 тысяч человек), влияние их на культуру и язык коренного населения было невелико. Объясняется это тем, что старообрядцы предпочитали жить замкнутой общиной, не смешиваясь с местным населением и сводя общение с «чужими» к минимуму. Так, браки между старообрядцами и коренными жителями нашего края были совершенно исключительным явлением. Да и в целом отношения между местным и старообрядческим населением были напряженными и недружелюбными. Так, местные называли раскольников «москалями», а те, в свою очередь именовали жителей Стародубщины «хохлами».

В целом, к концу 17 века социально-экономическая обстановка в нашем регионе стабилизировалась. Стародубщина со второй половины столетия становится одним из крупнейших центров торговли во всей Левобережной Украине. Через Стародуб шли торговые пути в Россию, Польшу, Западную Европу, а также в турецкие владения. Пенька, конопляное масло, воск, деготь, водка, посуда, скот, шерсть, меха – вот далеко не полный перечень товаров, которыми широко торговали в Стародубе. В то время Стародубщина была важным торговым регионом не только для внутреннего сырьевого рынка, но и для внешнего. И это отнюдь не преувеличение. Так, в 1708 году английский посол в России Витворт, в своих донесениях статс-секретарю Бойлю очень беспокоился о том, что военный поход шведского короля Карла XII может затронуть Стародуб и другие города, что может сорвать поставки пеньки на английские мануфактуры.

Стародубский полк известен также как один из крупнейших центров по изготовлению пороха и пуль для нужд малороссийского войска. Особенно ценился порох, который делали умельцы из Мглинской сотни. Во времена гетмана Апостола на хуторе Портники, близ мглинского села Велюханы, даже работал небольшой пороховой завод.

Важным индикатором экономического развития региона стало появление в городах нашего региона, и в первую очередь, в Стародубе, купечества.

С конца 17 века в Стародубщине начали появляться буды, рудни и гуты – небольшие предприятия по производству поташа, железа и стекла.

Большинство буд на Стародубщине появилось в последнем десятилетии 17 века при полковнике Миклашевском, о котором будет рассказано ниже. Термин «буда» происходит от польского слова «Buda» (завод) и применительно к нашей местности употребляется в связи с обозначением небольших лесных построек для добычи поташа (техническое название карбоната калия), который получали из золы деревьев. Следует сказать, что производство поташа было весьма прибыльным делом, поскольку этот продукт пользовался большим спросом у представителей мыловаренной, суконной и кожевенной промышленности и вывозился даже за границу.

Именно с развитием будницкого производства связана этимология названий всех населенных пунктов с приставкой «Буда», в том числе и основанной в начале 18 века братьями Афанасием и Алексеем Есимонтовскими деревни Буды Вовницкой, ныне расположенной на территории Унечского района. Буда Вовницкая изначально возникла как слобода при буде Вовнянке на одноименной реке. Братья Есимонтовские организовали здесь небольшое производство по выжиганию золы для дальнейшей продажи ее на мыльные заводы.

Об основателях деревни братьях Есимонтовских известно, что они происходили из семьи Мглинского сотника Ивана Федоровича Есимонтовского. Впоследствии должность сотника во Мглине некоторое время занимал один из братьев - Афанасий, а затем при гетмане Апостоле он был назначен полковым обозным. Вообще, род Есимонтовских известен тем, что различные его представители избирались Мглинскими сотниками чаще всех – четырежды: в 1669 году - Андрей Есимонтовский, в 1680 году - Иван Федорович Есимонтовский, в 1710 году - Афанасий Иванович Есимонтовский (?-1736), в 1723 году - Алексей Иванович Есимонтовский. Семья Есимонтовских была одной из наиболее влиятельных на Стародубщине, имела родство с другими знатными фамилиями, в частности, с Борозднами.

В связи с этим отметим, что представители малороссийской казацкой старшины старались подыскивать для собственных детей партию из своей же среды, а потому со временем практически все знатные фамилии Стародубщины в той или иной степени состояли в родственных отношениях друг с другом.

Среди всех Есимонтовских, наибольшее отношение к истории населенных пунктов современного Унечского района имеет Алексей Иванович Есимонтовский, который некоторое время владел слободой Писаревка, а затем передал ее своему сыну Михаилу. Об истории перехода Писаревки в его владение мы еще расскажем. Алексей Иванович Есимонтовский пробыл на уряде Мглинского сотника около 10 лет, успев за это время значительно поправить свое благосостояние. Затем Алексей Есимонтовский еще пять лет служил бунчуковым товарищем и на склоне лет вышел в отставку. Имел трех сыновей: Семена, Степана и Михаила. Писаревка была единственным владением Алексея Есимонтовского из числа населенных пунктов, ныне находящихся на территории Унечского района. Основные же его богатства находились на территории современного Мглинского района.

В завершение скажем, что потомки Есимонтовских живут на Мглинщине до настоящего времени.

Подобно Буде Вовницкой возникло и село Зарюховская Буда, ныне Березина. Этимология названия села в дополнительных разъяснениях не нуждается – оно означало буду, расположенную за Рюховым. Впоследствии, для краткости село чаще именовали Зарбудой. Зарюховскую Буду основал Стародубский магистрат на реке Гатоновке в период 1666-1680 годов. Впоследствии селом владели Миклашевские. В дальнейшем, одной из владелиц села была Софья Петровна Будлянская, урожденная Валькевич, которая была женой племянника гетмана Разумовского Михаила Власьевича Будлянского. Их брак был вполне типичным для того времени примером породнения двух знатных и богатых малороссийских фамилий. Так, Софья Будлянская-Валькевич происходила из знатной семьи генерального есаула Малороссии Петра Васильевича Валькевича (?-1785) и Марии Андреевны Лизогуб. А ее муж, Михаил Будлянский происходил из семьи Власа Будлянского и Агафьи Разумовской – родной сестры гетмана. Известно, что за Софью Валькевич Михаила сосватал лично гетман Разумовский. Брак этот для Будлянского был весьма выгоден, т.к. Софья, будучи единственной дочерью Петра Валькевича, унаследовала все его имущество. В семье Михаила и Софьи Будлянских было двое детей – дочь Марина и сын Алексей. Последний дослужился до звания полковника и унаследовал все имущество матери. Дочь Марина была замужем за последним генеральным хорунжим Малороссии Даниилом Петровичем Апостолом (1728-?) – внуком предпоследнего гетмана. Название Зарюховская Буда просуществовало до 1964 года, после чего село переименовали в Березину.

Среди прочих владельцев собственности в Зарюховской Буде, известен Александр Ефимович Горлякевич, служивший в середине 18 века значковым товарищем Стародубского полка. Помимо собственности в Зарбуде, Горлякевич имел дом в Стародубе, винокуренный завод на хуторе Жеча и там же плотину с мельничным амбаром. Из его потомков известна дочь Явдоха, бывшая замужем за значковым товарищем Антоном Щербой.

Зарюховская Буда некоторое время входила в состав Новоместской сотни.

Примерно в этот же период на землях Стародубщины начало развиваться рудницкое производство железа на основе болотной руды. Эта руда довольно бедна железом, однако, по причине больших ее запасов и интенсивной добычи, на первом этапе рудницкий промысел приносил его владельцам хороший доход. Однако, со временем, когда производство железа в России вышло на промышленный уровень, маленькие малороссийские рудни стали неконкурентоспособными и перестали существовать.

Крупнейшая из здешних руден располагалась в районе села Робчик и принадлежала Киево-Печерскому монастырю. Еще одна крупная рудня находилась близ Найтопович на хуторе, который так и назывался – Рудня. Отметим, что располагавшиеся на территории современного Унечского района рудни позволяли собирать для гетманского войска до 40 возов железа в год. Известно, что во второй половине 17 века на местных руднях уже применялись механизированные технологии, работали водяные мельницы.

Гуты (от латинского gutta - капля), т.е. предприятия по производству стекла, появились в нашем районе также во второй половине 17 века. Типичная малороссийская гута того времени представляла собой обычный сарай, стоявший, как правило в лесу, внутри которого имелась одна или несколько небольших стекловаренных печей. Несмотря на примитивность производства, именно гуты были родоначальниками современных стекольных заводов. Отметим, что, в рассматриваемый нами период гуты были широко распространены в Украине, в то время как в Великороссии они практически не встречались. Почему кустарное стеклоделие не было широко распространено в России, сказать сложно. По одной из существующих версий, традиции стеклоделия существовали у всех славян с древних времен, однако в Московской Руси они были разрушены и забыты в годы татаро-монгольского ига, а на значительной части украинских территорий сохранились, т.к. эти земли были свободны от гнета Монгольской империи.

В нашем районе гуты возникли на месте нынешних сел Добрик и Старая Гута, чему способствовало преобладание в этой местности песчаных почв. Гутницкие предприятия выпускали в основном зеленое оконное стекло и иногда посуду для аптекарских нужд. Стекло с местных гут продавалось по всей Украине и России.

Помимо прочего, в нашем регионе начали появляться предприятия по производству конопляного масла, лесные майданы по добыче дегтя из сжигаемой древесины, а также винокурни, которые в те годы назывались на малороссийский манер винницами.

Помимо материальных промыслов, в нашем регионе развивалась и духовная жизнь. Как известно, Стародубщина издавна была регионом с большим количеством православных церквей. Большинство из них были деревянными. Одним из крупнейших местных храмов стал возведенный в Стародубе в конце 17 века Рождественский собор, который сохранился до наших дней. Известно, что этот храм был построен на месте старой деревянной церкви, стоявшей с 1617 года. Новый собор был построен в типичном для малороссийских церквей того времени стиле украинского барокко. Церковь Рождества Христова во времена Гетманщины была полковым собором, а с начала 18 века стала соборным храмом Стародуба.

Большую часть 80-х годов 17 века управление Стародубщиной осуществляли Семен и Яков Самойловичи – сыновья украинского гетмана. В 1680 году должность Стародубского полковника занял старший гетманич Семен Самойлович, правивший полком 5 лет. При этом, было ему на тот момент всего лишь около 20 лет от роду. Отметим, что назначение Семена Самойловича в Стародуб было воспринято в Украине весьма неоднозначно. Наибольшее же недовольство этот факт вызвал на Запорожье, где особенно недолюбливали гетмана Самойловича. Однако, тот, ничуть не смущаясь, объяснил свое решение тем, что сами казаки Стародубщины очень просили его назначить полковником именно Семена.

На время правления Семена Самойловича приходится малоизвестный исторический эпизод, когда стародубские казаки выступили в военный поход на близлежащие польско-литовские земли. Предыстория этого похода такова. В 80-х годах 17 века Россия и Польша, в преддверии «вечного мира», находились в поисках компромисса, который устроил бы обе стороны. Во второй половине 1684 года гетман Малороссии Иван Самойлович предпринял попытку убедить царевну Софью Алексеевну (1657-1704) и ее фаворита князя В.В. Голицына (1643-1714) в том, что заключать вечный мир с Польшей и вступать с ней в союз можно лишь на условиях, предусматривающих отторжение от Речи Посполитой Правобережной Украины и части Белоруссии.

В связи с этим приведем небольшую историческую справку: термин «Правобережная Украина» возник в 1667 году, когда по Андрусовскому перемирию Украина была разделена между Россией и Речью Посполитой и граница между двумя государствами была проведена в основном по Днепру. Бучачский мир 1672 года, заключенный между Польшей и Турцией, разделил Правобережную Украину на три части: Подолия вошла в состав Османской империи, Брацлавское и Киевское воеводства составили владения турецкого вассала - гетмана Петра Дорошенко, а прочие земли остались в составе Речи Посполитой.

Однако, усилия Самойловича оказались напрасными и объединения украинских земель, разделенных Днепром, не случилось. В Москве к тому времени уже начались переговоры с польской делегацией, которые, как известно, завершились в 1686 году в Львове подписанием Вечного мира, согласно которому Правобережье и Белоруссия оставались в составе Речи Посполитой. Украинскую элиту условия, обсуждаемые на переговорах в Москве, не очень устраивали, т.к. в правительстве гетмана ожидали, что православное Правобережье, население которого активно участвовало в событиях Хмельнитчины, будет отторгнуто от Польши. Поэтому, когда в 1683 году, в ходе войны против Турции польские войска вновь вошли на территорию Правобережной Украины, сын гетмана, Стародубский полковник Семен Самойлович в ответ выступил от Стародуба со своими казаками в район реки Сож, заняв обширную территорию до линии Гомель-Чечерск-Пропойск-Кричев. Предположим, что такой демарш вряд ли мог быть одобрен в Москве, которая только что заключила с Речью Посполитой столь выгодный договор. Однако, сведений о каких-либо серьезных политических последствиях этого похода не имеется.

Семен Самойлович скончался в мае 1685 года. Учитывая, что на тот момент ему было всего около 25 лет от роду, по Украине ходили упорные слухи, что гетманича отравили. Для выяснения этих слухов гетман Самойлович направил в Стародуб своих доверенных людей. Однако, какого-либо подтверждения тому, что Семен Самойлович был отравлен, обнаружить не удалось.

«...Помер...в летех молодых, але розуму старого...» - отмечала летопись Самовидца умственные качества Семена Самойловича.

Несколько в другом ключе высказывался о Семене Самойловиче А.М. Лазаревский. По его мнению Семен был «обыкновенный смертный, который, будучи поставлен случаем в счастливые условия, спешил насладиться земными благами в том виде, в каком они ему казались желательнейшими…».

Семен Самойлович был погребен в Киево-Печерской обители. На Стародубщине, где Семену Самойловичу принадлежало несколько сел, после смерти гетманича остались жить его вдова с двумя дочерьми. Женат Семен Самойлович был на Марии Федоровне Сулиме (ок. 1665-после 1705) – дочери Переяславского полковника Федора Сулимы (?-1691), который в свою очередь приходился сыном знаменитому запорожскому нереестровому гетману Ивану Сулиме (?-1635) – тому самому, который в 1635 году с большим отрядом казаков напал на польскую крепость Кодак (совр. Днепропетровская область) и разрушил ее, за что в конце того же года был казнен в Варшаве. Среди прочих родственников вдовы Семена Самойловича известен генеральный хорунжий Иван Федорович Сулима (?-1721), скончавшийся во время тяжелого похода малороссийских казаков на Ладогу для строительства канала. Через И.Ф. Сулиму вдова Смена Самойловича имела родство с Полуботками. В частности, небезызвестный гетман Павел Полуботок приходился родным братом Марии Леонтьевне - жене Ивана Федоровича Сулимы. Как мы уже упоминали, почти все знатные малороссийские фамилии, в той или иной степени были переплетены родственными узами друг с другом, а потому, если мы еще глубже копнем сведения о родстве потомков Стародубского полковника Семена Самойловича и его супруги, то выясним, например, что, помимо Полуботков, дальними родственниками им приходились и потомки Мазепы. Так, Федор Иванович Сулима (сын генерального хорунжего И.Ф. Сулимы) был женат был на Прасковье Васильевне Кочубей, сестра которой Мария была супругой гетмана Ивана Мазепы.

Вступив в наследство на имущество Семена Самойловича, Мария Федоровна владела им до низложения своего свекра в 1687 году, после чего постриглась в монахини Печеникского Успенского женского монастыря, который сама же и основала несколькими годам ранее под Стародубом. Одна из дочерей Семена Самойловича, Мария Семеновна (?-1706), была женой генерального есаула Антона Андреевича Гамалеи – брата погибшего в 1706 году в Несвиже Андрея Гамалеи, который, в свою очередь приходился зятем Стародубскому полковнику Михаилу Миклашевскому. Об Андрее Гамалее, Михаиле Миклашевском и Несвижской трагедии 1706 года мы расскажем несколько позднее.

После Семена место Стародубского полковника в 1685 году занял самый младший сын гетмана – Яков Иванович Самойлович. Но ему недолго было суждено править Стародубщиной, т.к. в 1687 году Мазепа в результате интриг добился смещения Ивана Самойловича и занял место гетмана.

Самойлович был низложен с гетманства по доносу малороссийской старшины. Не вдаваясь в подробности этого доноса, скажем лишь, что главной сутью обвинения была антироссийская изменническая деятельность Самойловича.

Любопытно, что одним из пунктов внушительного списка обвинений, составленного в отношении Самойловича малороссийской старшиной по инициативе Мазепы, фигурировало утверждение о том, что «от детей его в полках Черниговском и Стародубовском бед деется, того и выписать немочно». Какие именно «беды» происходили в Стародубском и Черниговском полках по вине детей Самойловича, в доносе не сообщалось. Впрочем, в те времена обвинения в злоупотреблениях и произволе со стороны полковников и тем более гетмана, не могли рассматриваться как серьезное основание для ареста и низложения, поэтому, данная информация, вероятно, была включена в текст доноса, что называется, «до кучи». Ключевым же пунктом обвинения, выдвинутого в адрес Самойловича, была его изменническая деятельность.

Роковой донос на Самойловича подписали многие представители старшины, в числе которых выделим самого Мазепу, а также небезызвестного Василия Кочубея (1640-1708). Среди авторов доноса имя Мазепы стоит в общем ряду, никак не выделяясь, однако, существует множество иных косвенных признаков, по которым ведущую роль Мазепы в заговоре против Самойловича следует признать несомненной.

Впрочем, существует мнение, что ключевая роль в смещении Самойловича принадлежала все-таки не Мазепе, а фавориту царевны Софьи князю В.В. Голицыну, который свалил на Самойловича свою вину за неудачный Крымский поход 1687 года (в котором принимал участие и Стародубский полк) и всячески покровительствовал Мазепе, желая видеть того гетманом. Но, так, или иначе, мы можем уверенно констатировать, что в истории с низложением Самойловича Мазепа принимал самое деятельное участие и уже тогда знал, что для него главным призом в финале этой интриги станет гетманская булава. Впрочем, задача смещения Самойловича значительно облегчалась и тем обстоятельством, что большая часть малороссийской старшины относилась к Самойловичу оппозиционно и видимо, охотно приняла участие в заговоре.

После низложения Иван Самойлович вместе с сыном Яковом были сосланы в Сибирь: бывший гетман в Тобольск, где он в 1690 году и скончался, а Яков в Енисейск (совр. Красноярский край). Вместе с Яковом была сослана и его жена Анна Швейковская, происходившая из смоленского шляхетского рода. Спустя некоторое время Яков Самойлович был переведен из Енисейска в Тобольск, где скончался в 1695 году.

Другой сын опального гетмана, бывший Черниговский полковник Григорий Самойлович также был арестован, доставлен в Путивль, где после жестоких пыток ему отрубили голову. Причем, как утверждается в некоторых источниках, для большего мучения голову Самойловичу специально рубили не одним, а несколькими ударами топора и сделано это было, якобы, по просьбе Мазепы. Причиной такого сурового приговора считается оказанное Григорием сопротивление властям при аресте и якобы произнесенные им чересчур крамольные речи в адрес государей.

Помимо сыновей Самойловича, репрессии коснулись и прочих сторонников опального гетмана. Так, были низложены с урядов и арестованы Переяславский полковник Леонтий Полуботок (отец будущего гетмана Павла Полуботка), Лубенский полковник Максим Ильяшенко, Нежинский полковник Ярема Непрак, Полтавский полковник Павел Герцик и Киевский полковник Григорий Коровка-Вольский, занимавший до приезда в Киев уряд Стародубского полковника.

Сразу же после ареста Ивана Самойловича Голицын распорядился описать всю собственность опального гетмана и его близких. Так, известно, что в Стародуб для ареста имущества Якова Самойловича был направлен некий Иван Иванов с подьячим.

В 1687 году должность правителя Стародубщины повторно занял Тимофей Алексеев. Вероятно, эту должность он получил от Мазепы в знак признательности за то, что поддержал его в интригах против Самойловича. Какими-либо конкретными фактами, указывающими на участие Алексеева в заговоре против Самойловича, мы не располагаем, однако, известно, что Алексеев был среди тех, кто подписывал на Коломаке акты избрания Мазепы гетманом. Отметим, что кроме Алексеева на Коломаке находился также Стародубский обозный Исак Деревянка.

После повторного назначения, Алексеев правил на Стародубщине не более 2-3 лет. В период его полковничества стародубские казаки в 1689 году принимали участие в провальном походе русского войска против Крымского ханства, во время которого Алексеев крайне неудачно руководил действиями стародубцев, в результате чего казаки понесли большие потери. Скончался Алексеев, вероятно, в 1689 или 1690 году, оставив после себя одного сына Ивана, который стал зваться Тимошенком и нес службу в чине войскового товарища. Последние сведения о судьбе Ивана Тимошенко датированы 1706 годом, когда он попал в шведский плен под Несвижем (по другим данным погиб). У Ивана Тимошенко было, по меньшей мере, две дочери, одна из которых - Агафья была замужем за Стародубским есаулом Семеном Березовским и известна как одна из владелиц унечского села Платково. Вторая дочь Ивана была замужем за бунчуковым товарищем Петром Горленком – сыном генерального судьи Малороссии. Вдова Ивана Тимошенко - Ефимья Спиридоновна, после гибели мужа постриглась в монахини в Печеникском монастыре под Стародубом.

Следующим полковником Стародубщины стал Михаил Андреевич Миклашевский - представитель одной из самых известных фамилий нашего региона и родоначальник мощной дворянской ветви Миклашевских. Полковник был родом не из здешних мест (из правобережной шляхты), однако, его потомки впоследствии долгие годы жили на стародубской земле и по праву считались одним из самых знатных дворянских родов Черниговщины. Самые ранние сведения о появлении Миклашевских на Стародубщине относятся к первой четверти 17 века. Существуют также сведения о том, что род Миклашевских берет свое начало от Великого князя Киевского Мстислава (сына Владимира Мономаха) и от литовского князя Гедимина. Впрочем, скептики полагают, что такую родословную Миклашевские «написали» себе сами и объективного генеалогического подтверждения она не имеет.

Точный год рождения Михаила Миклашевского неизвестен, предположительно, он появился на свет около 1640 года. Его отец Андрей Миклашевский (Миклашенко) был реестровым казаком Чигиринской сотни, участвовал в Освободительной войне.

Выдвинулся Михаил Миклашевский при Многогрешном, при котором состоял одним из ближайших советников и пользовался особым расположением гетмана. Известно, что в 1672 году вместе с генеральным есаулом Павлом Грибовичем, протопопом Семеном Адамовичем и подписком Сергеем Андреевым Миклашевский ездил посланцем от гетмана Многогрешного в Москву. Вернувшись из Москвы, Миклашевский узнал, что его покровитель гетман Многогрешный арестован. Впрочем, на судьбе Миклашевского это событие никак не отразилось.

После низложения Многогрешного, Миклашевский около 10 лет жил в Глухове, где занимал должность городового атамана. В 1681 году он получил должность Нежинского полкового есаула, в 1682 году стал генеральным хорунжим, а в 1683 году - генеральным есаулом, сохранив это место и после прихода Мазепы. Именно при Мазепе, в конце 1689 года (по другим данным в начале 1690 года) Миклашевский и получил свое последнее назначение – должность Стародубского полковника.

Миклашевский был дважды женат. Первым браком на Евдокии Даниловне Рубан - дочери Глуховского сотника Данилы Семеновича Рубана, убитого под Чигирином в 1677 году. Вторым браком Миклашевский был женат на Анне Владимировне Швейковской, о судьбе которой мы подробнее расскажем ниже.

В отличие от своих многочисленных предшественников, Миклашевский правил Стародубщиной довольно долго - целых 15 лет. Неудивительно, что за это время он весьма преуспел в деле личного стяжательства, т.к. полковничество, как мы уже говорили, давало для этого очень широкие возможности. Получив власть над крупным и богатым полком, Миклашевский разбогател весьма быстро. На Стародубщине ему принадлежали многие села, одно из которых - Понуровка - стало впоследствии родовым дворянским гнездом Миклашевских, где они жили вплоть до 1917 года. Также одним из населенных пунктов, фактически принадлежавших Миклашевскому, было унечское село Рюхово (хотя гетманского универсала на владение селом у него не было). До этого Рюхово было так называемым магистратским селом, т.е. принадлежало Стародубскому магистрату.

Александр Лазаревский писал о Миклашевском, что тот был человеком умным и пронырливым, весьма способным подлаживаться к начальству. Это качество в нем, видимо, сразу же оценил гетман Мазепа, который, придя к власти, оставил Миклашевского при должности и тот продолжил свое обогащение, заложив основу для будущего благополучного существования дворянского рода Миклашевских. Личные владения Миклашевского не ограничивались только территорией Стародубского полка. Полковник имел также земли на территории соседнего Нежинского полка. После смерти Миклашевского его сыновья получили в наследство от отца все его имения на Стародубщине, и в дальнейшем их потомки составили большой дворянский род Миклашевских, из которого вышло немало знатных и достойных людей.

В частности, Михаил Павлович Миклашевский (1757-1847) служил генерал-адъютантом при князе Григории Потемкине (1739-1791). Затем, по представлению Суворова Михаил Миклашевский был произведен полковником и с 21 апреля 1789 года назначен в Стародубский карабинерный полк, командуя которым внес решающий вклад с победу русского войска в знаменитой Рымникской битве 1789 года. Впоследствии Михаил Миклашевский командовал Орденским кирасирским полком, стоявшим в Переяславе, Казанским кирасирским полком и полком донских казаков. В конце 18 века М.П. Миклашевский был губернатором на Волыни, при Александре I - Новороссийским гражданским губернатором, затем возглавлял Екатеринославскую губернию, Малороссийскую губернию, состоял на службе в Сенате, имел титул тайного советника. За различные заслуги был удостоен многочисленных государственных наград. После отставки со службы жил в своем родовом селе Понуровка под Стародубом, где скончался 26 августа 1847 года и был погребен в местной кладбищенской церкви. Из потомков М.П. Миклашевского наиболее известен его правнук Павел Петрович Скоропадский – последний гетман Украины.

Итак, в 1687 году в возрасте 43 лет гетманом Левобережной Украины становится Иван Степанович Мазепа - уроженец 1639 года, появившийся на свет в селе Мазепинцы, что под Белой Церковью. Избрание Мазепы гетманом состоялось на знаменитой раде под Коломаком (совр. одноименный поселок в Харьковской области).

Иван Мазепа был выходцем из правобережной украинской шляхты, воспитывался при дворе польского короля Яна Казимира, затем служил у правобережного гетмана Дорошенко. Во время одной из поездок с письмом от Дорошенко к крымскому хану, Мазепа был пленен казаками кошевого атамана Ивана Серко (?-1680) и передан в распоряжение гетмана Самойловича, который, в свою очередь, отправил Мазепу в Москву, где он мог быть предан суду и казни, либо оказаться в Сибири, если бы не ходатайство Самойловича. Гетман выхлопотал для Мазепы прощение, в результате чего ему было позволено жить с семьей в Левобережной Украине. Таким образом, Мазепа перебрался на левый берег Днепра и вскоре начал служить левобережному гетману. Известно, что Самойлович весьма благоволил Мазепе, присвоил ему звание войскового товарища, затем сделал генеральным есаулом Малороссии и в целом доверял ему настолько, что даже поручил воспитание своих детей.

Многие историки считают Мазепу по национальности поляком, хотя по месту рождения и по исконно малороссийской фамилии его следует признать украинцем. Мазепа был весьма образованным человеком своего времени, знал много иностранных языков.

Став гетманом, Мазепа сделался одним из крупнейших землевладельцев своего времени. Причем, более 40% всех владений Мазепы находилось в пределах Стародубского полка.

Одним из наиболее заметных персонажей в Стародубском полку времен правления Михаила Миклашевского был полковой сотник Прокоп Силенко, который известен как владелец унечского села Найтоповичи. В 1696 году его права на владение селом были подтверждены универсалом Мазепы. О Силенко известно, что до 1693 года, т.е. до назначения на вышеупомянутую должность, он служил полковым хорунжим. Стародубским же полковым сотником он оставался очень долго – около 15 лет. В период полковничества Скоропадского, Силенко некоторое время исполнял его обязанности, т.е., был так называемым наказным полковником, что, вероятно, было связано с нахождением Скоропадского в длительных военных походах. В 1709 году Силенко был назначен полковым обозным, но в 1714 году, будучи в семидесятилетнем возрасте, понижен до полкового судьи. Умер Прокоп Силенко в 1723 году, причем место судьи оставил лишь годом ранее, в возрасте 80 лет.

Помимо Найтопович, Силенко в начале 18 века владел также и одним из древнейших сел нашего региона – Рассухой, которая была жалована ему гетманом Скоропадским:

«...В росуском лесе, на местцу старанем и працею его ж расчищенном, ведле хутора его найдуючомся, слободку осадити и там же на вершине речки Русухи, греблю уфундовати и млин на ней построить…» - из гетманского универсала 1710 года.

Впоследствии Рассухой владели потомки Прокопа Силенко, один из которых - Герасим Силевич, как известно, был дедушкой писательницы Марии Косич, о которой мы еще расскажем. Найтоповичи же после смерти Прокопа Силенко по разделу между его сыновьями перешли к Григорию Силевичу – значковому товарищу Стародубского полка, впоследствии получившего звание бунчукового товарища.

Всего у Прокопа Силенко было три сына - Лукьян, Тимофей и Григорий, которые еще при жизни отца стали зваться Силевичами. Под конец жизни Прокопа, сыновья, еще не похоронив отца, уже начали делить его наследство. По этому поводу Силенко жаловался в 1722 году гетману Полуботку, указывая, что из-за раздора между сыновьями не может составить «легации» (завещания) о распределении имущества:

«Не можем прийти (с меньшими сыновьями) до скутку, за упорчивостью старшого сына моего Лукьяна, который Бога не боится, права (суда) не слушает и мене, отца своего, и меньших братов впевец оборочает, поневаж он, Лукьян, над лиекацию (завещание) мою, як почали состановляти, другий рок контрует, не хотячи з футора моего Илбовского выступити, в котором он всякие пожитки на свой оборот употребляет... А я теперь маломощний, при так глубокой старости, горше шпиталя (богадельни) без хлеба мешкаю: самому исти нечого и досмотруючим мене: также сыны меньшие, Тимофей и Григорий, не имеют тепер хлеба где взяти... Прето я з сынами моими Тимофеем и Григорием, плачливе ускаржаемся на Лукиана... и просим панской милости о сем: указ преноважный свой панский на упорчивого видати, а при указу, особу от боку своего ординовати, для выпроважения его, Лукиана, з того моего Илбовского футора и для снабдейшого померкования з меншими братами...».

Однако, уже через месяц после написания этой жалобы, Прокоп Силенко опроверг все написанное ранее и в новом письме гетману сообщал, что «…сыны мои мнейшие, Тимофей и Григорий Прокоповичи, забывши при старости лет моих, наказания и расположения, самоволне поехали суплековать на сына моего старшего, же будто он противится розделу моего отческого и благословения; толко ж з оного не узнал и не узнаю бити противным, когда ж родительского от мене просит благословения, а не самовольствия межи добрами мною набытими; межи которими то синами моими прошу покорне грунта мои приказать праведно между собою разделить, жеби они по смерти моей, не вщинали правних ранкоров...».

Вместе с этим письмом Силенко послал Полуботку проект раздела наследственного имущества, который вскоре был утвержден сыновьями Прокопа в Глухове. Вот что нам известно об этих событиях из письма гетмана Полуботка:

«Писал до нас п. Прокоп Силенко, бывший судия стародубский, что любо дети его, Лукьян и Тимофей, будучи тут в Глухове, при собрании многих посторонних людей, на том полюбовно и расписалися, дабы старший сын его Лукьян з Григорием, владел селом Найтоповичами и половиною слободы, на власных его ж кгрунтах на оттепер осаженной; а середней син Тимофей имел бы в своем заведованю селце Кривошии и тое ж половину слободи. Однак его отческая на том состоялася воля, чтоб тому старшому сынове его, Лукьянове, владеть только вишеписанной слободи половиною, а село Найтоповичи до кончины жития его, шло б на его власный обиход и сина меншого его, Григория. Кривошии зась и тоей ж половина слободи, прислушали б среднего сына его Тимофея, респектом килконадцетолетних неленивых войсковых служеб, до яких и впред згодность его Тимофееву на своем местцу залецает, чого ради просил нашего подтвердительного указу, иж бы его легация при старости лет его сочиненная, не была скасована. Теди мы по тому его п. Прокопа Силенка, прошению, пишучи тепер до вмти, предлагаем, абысь призвавши перед себе всех трох синов его, п. Прокопа Силенка, именем нашим накрипко, як под неотступным знатним за преступление указу, войсковым наказанием, так и под винами правними, приказал оним, чтоб жаден з них тоей вишшевираженной воле отческой, не дерзал быть нарушителем, леч бы подлуг легации отческой, Лукьян ведал половиною слободи, Тимофей – селцем Кривошиеми и тоей же слободи половиною; а село Найтоповичи пока Бог прибавит веку отцеве их, Прокопу Силенку, ишло б на его и сына его меншого Григория, обиход, иле верними его службами заслуженное. Что абы не иначей состоялось, повторе о том напоминаем вмти и приказуем, же если бы который з них (чого не надеемся) дерзнул быти тоей отческой воле и до оной стосуючомуся указове нашему, преслушником, то такового яко преслушника отческого соизволения и нарушителя нашого указу, як мееш правне карати, так и нам о том давать известно... Лист сей хоти вм. п. Прокопу Силенку объявить, вибадуючися чи состоялася таковая его воля, як в оном виражено и чи неизмишленний от синов его, лист под именем отческим, нам подано. Если бы он согласовал вишенамеренной легации, то вм. по тому нашему указу и учини; а ежели иначей, то дай нам вм., о том ведати…».

О дальнейшей судьбе сыновей Прокопа Силенка известно немного.

Так, про Тимофея Силевича мы знаем лишь, что со временем он получил уряд Новоместского сотника.

Григорий Силевич в августе 1736 года проходил по делу Генеральной войсковой канцелярии о попытке ряда малороссийских бунчуковых товарищей уклониться от призыва в военный поход под предлогом болезни. Генеральная войсковая канцелярия потребовала от 68 бунчуковых товарищей выступить в поход, надеясь усилить ими шеститысячный казацкий корпус, который прикрывал границы Гетманщины. Узнав об этом, многие бунчуковые товарищи сразу же направили в Глухов письма, в которых сообщили, что больны и не в состоянии принять участие в походе. В числе авторов таких писем оказался и Григорий Силевич.

Во второй половине 18 века владельцами Найтопович стали потомки Стародубского полковника Лукьяна Жоравки. В 1780-х годах внук Лукьяна Жоравки, статский советник Иван Тимофеевич Жоравко, имел в селе около сорока крестьянских дворов, унаследованных затем его дочерью Натальей, в замужестве Покорской.

На рубеже 18-19 веков в Найтоповичах появились помещики Чернолусские (Чарнолузские), а именно: полковник Яков Степанович, служивший стародубским уездным предводителем дворянства и его брат, майор Костантин Степанович Чернолусский. Род Чернолусских обосновался на стародубской земле довольно давно, как минимум со времен Хмельнитчины и на протяжении всего существования Гетманщины был представлен в полковой старшине. Из этого рода наиболее известен Иван Маркович Чернолусский, бывший Стародубским полковым есаулом при Миклашевском (с 1704 года), а затем Стародубским полковым сотником и некоторое время наказным Стародубским полковником. В 1706 году И.М. Чернолусский был взят под Несвижем шведами в плен, из которого был выкуплен родственниками в следующем году. После выхода из плена Чернолусский сразу был назначен полковым сотником и оставался на этой должности до 1723 года, успев за это время неплохо поправить свое материальное состояние. С 1719 по 1722 годы Чернолусский исполнял обязанности наказного Стародубского полковника. В 1723 году Чернолусский был вызван в Москву для производства дознания по известному «Почепскому делу» Меншикова, события которого происходили как раз в бытность Чернолусского наказным полковником Стародубщины. Из златоглавой он уже не вернулся, т.к., будучи в Москве, скончался в 1725 году. Чернолусский оставил после себя двух сыновей - Ивана и Петра, служивших бунчуковыми товарищами. У первого из названных был сын Степан, который в 1769 году служил Стародубским земским судьей. В семье Степана Ивановича и родились названные выше найтоповичские помещики Яков и Константин Чернолусские. Соответственно, Стародубский полковой есаул Иван Чернолусский приходился им прадедом по отцовской линии.

У Чернолусских в Найтоповичах была собственная усадьба. Вероятно, она была обособлена от села, поскольку в исторических документах встречается название хутор Чернолузский (Чернолузчина). На топографической карте 1915 года это поселение находится несколько северо-западнее Найтопович и обозначено как «Г. дв. Чернолузкого», что, очевидно, означает «Гостевой двор». Помимо Чернолузских, на этом хуторе жили также дворяне Михайловские и Ивановы. В частности, известно имя одной из жительниц хутора начала 20 века – Наталия Александровна Михайловская (1871-?), которая была замужем за служащим станции Унеча В.А. Бобровичем.

Память о помещиках Чернолусских сохранилась в Найтоповичах до настоящего времени. Это храм Успения Пресвятой Богородицы, построенный в центре села в 1825 году на средства Якова Степановича Чернолусского. Однако, подробно об этом храме и истории его строительства мы расскажем несколько позднее.

В конце 18- начале 19 веков двумя десятками душ найтоповичских крестьян владел Владимир Иванович Скорупа, который приходился внуком бывшему Стародубскому полковому писарю Григорию Скорупе. Владимир Скорупа служил вахмистром в Ростовском карабинерном полку, участвовал во многих военных походах. В 1788 году вышел в отставку, после чего постоянно проживал в селе Покослово Стародубского уезда. Скончался в 1817 году. В.И. Скорупа имел нескольких сыновей, однако, сведений о переходе им по наследству найтоповичских крестьян, не имеется.

В числе иных найтоповичских помещиков первой половины 19 века известные также полковник Савва Яковлевич Семека (Семеко), братья Алексей и Андрей Войцеховичи, коллежские регистраторы Борис Кириллович и Павел Корнеевич Околов-Кулаки. В 1850-х годах двумя сельскими дворами в Найтоповичах также владел полковник Иосиф Михайлович Миклашевский.

Среди упомянутых выше найтоповичских владельцев наиболее известен Савва Яковлевич Семека (1773-?), посвятивший свою жизнь военной службе. С.Я. Семека родился в 1773 году и происходил из дворян Черниговской губернии. В 1785 году он был зачислен в Лейб-гвардии Измайловский полк, в котором через три года был пожалован в сержанты. 16 декабря 1794 года его, в возрасте 21 года, перевели в Лейб-гвардии Семеновский полк, а 1 января 1795 года выпустили в армию ротмистром и вскоре назначили в Киевский карабинерный полк. 19 июня 1799 года 26-тилетний ротмистр Семека был произведен в майоры, а в конце 1807 года в подполковники в том же полку, который уже именовался Киевским драгунским.

С февраля 1809 года по февраль 1812 года С.Я. Семека в звании подполковника командовал Киевским драгунским полком. В 1816 году недолгое время командовал Рижским драгунским полком. С декабря 1816 года по март 1819 года полковник Семека был командиром Ингерманландского драгунского полка.

С.Я. Семека принимал участие в военной кампании 1805 года в составе резервной армии, а в войне 1806-1807 годов ему довелось принять уже боевое участие. В марте 1807 года Семека с тремя эскадронами Киевского Драгунского и двумя эскадронами Литовского Уланского полков командовал аванпостами атаковал неприятеля при Гутштадте, взял в плен капитана с ротой, за что был награжден орденом святого Владимира 4-й степени с бантом. За отличия при преследовании неприятеля до Либштадта и в сражении при Гейльсберге Семека был награжден золотой шпагой «За храбрость».

1808 год подполковник Семека провел в Санкт-Петербурге «для узнания порядка службы». В 1809 году Семека принимал принял участие в так называемой «бескровной войне» против Австрии. В начале Отечественной войны 1812 года Семека был командирован в рекрутское депо от 4-й кавалерийской дивизии, откуда с десятью эскадронами в составе резервных войск под командой графа М.А. Милорадовича (1771-1825) прибыл 23 августа 1812 года к главной армии под Гжатск. Спустя всего неделю он вновь был откомандирован в тыл для формирования резервов, где находился до самого окончания войны. Кроме отмеченных наград, С.Я. Семека за долгую и безупречную службу был удостоен ордена святого Георгия 4-й степени.

С мая по конец августа 1816 года подполковник Семека временно занимал должность командующего Ингерманландским драгунским полком. 30 августа 1816 года он был произведен в полковники с назначением командиром Рижского драгунского полка, а 6 декабря того же года назначен командиром Ингерманландского драгунского полка. Эту должность Семека оставил в марте 1819 года, однако сделал это не по своей воле. В марте 1818 года в полку случилось два громких неуставных происшествия. Сначала в части был жестоко избит солдат, который от нанесенных побоев скончался. А спустя еще несколько дней рядовым был убит младший полковой вахмистр. Командование полка сразу же приняло жесткие меры по наведению порядка, но, несмотря на это, Высочайшим приказом от 16 марта 1819 года было объявлено, что полковник Семека «за беспорядки между нижними чинами, происшедшие в командуемом им полку, отрешается от командования».

Известно, что последние годы своей жизни С.Я. Семека провел на родной Черниговщине. Точная дата его смерти неизвестна. С.Я. Семека был похоронен на церковном погосте села Душкино (совр. Клинцовский район).

Еще один найтоповичский владелец, Иосиф Михайлович Миклашевский (1800-1868) был прямым потомком Стародубского полковника Михаила Миклашевского, приходясь ему правнуком. Отцом И.М. Миклашевского был известный военачальник и государственный деятель Михаил Павлович Миклашевский, о котором мы рассказывали в предыдущих разделах. Также как и отец, И.М. Миклашевский в молодости сделал военную карьеру и уже в возрасте 26 лет вышел в отставку в чине полковника. После увольнения с военной службы он некоторое время служил предводителем дворянства в Ельне, а после смерти отца поселился в Понуровке. В 1826 году И.М. Миклашевский был арестован по подозрению в посредничестве между декабристами А.Ф. Бриггеном и М.П. Бестужевым-Рюминым (1801-1826), но вскоре был освобожден без каких-либо последствий. С 1827 года И.М. Миклашевский был женат на Варваре Васильевне Красно-Милашевич (1804-1889) - дочери действительного тайного советника. От брака с ней имел сына Михаила и троих дочерей. Помимо дворов в Найтоповичах, у Миклашевского имелся собственный винокуренный завод в селе Рюхово. После смерти Миклашевский был похоронен на погосте при Рождественско-Богородичной церкви в Понуровке.

Про село Жуково известно, что с 1688 года оно принадлежало Почепскому сотнику Науму Ноздре, занимавшему свою должность в 1670 году, а также с 1683 по 1684 годы. В 1733 году село купил Андрей Гудович. Жуково входило в состав Почепской сотни.

Вероятнее всего, ко второй половине 17 века относится возникновение населенного пункта Еленск, основанного в качестве сторожевого хутора на возвышенности. По документам Еленск принадлежал Стародубскому магистрату, но фактическими хозяевами в нем до 1730 года были Жоравки. В конце 19 века Еленск перестал существовать, так как слился с селом Гудово. Еленск входил в состав Стародубской полковой сотни.

В августе 1690 года во всей Малороссии, в том числе и на Стародубщине, было отмечено небывалое нашествие саранчи, истребившей хлеб и другие посевы. Это спровоцировало большой голод и дороговизну продуктов. Так, осмачка (четыре пуда) зерна, ржи и овса продавалась по три золотых, что было в те времена огромной ценой.

«Тогож года, августа 9, пришла великая саранча; наворочала на края Литовскии, але в Литву не пойшла, осталась в Полесю около Сожа; а которая ишла на Киев, пошла в Польшу к Шлионску по за Днепром на Волыню, иная на Украине осталась около Нежина, Чернегова и на Севере около Стародуба зазимовала, Московских краев не займала по за Свинскую и Камарицкую волость; зопсовала всю ярину и жито, которое застала не пожатое; - все поила и оттого дорожнету учинила; и от смороду саранчи коне хорели и издыхали и всякое быдло, бо с травою и саранчу пожиралы, же и мясо их смердело саранчою и куры, гусы, утки и индыкы…» - так ссообщал летописец о нашествии саранчи на Малороссию.

Категория: История Унечского района | Добавил: unechamuzey (30.11.2017) | Автор:
Просмотров: 2489 | Комментарии: 24 | Рейтинг: 1.0/1
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: