Как известно, ещё в феврале 1943г. Центральному фронту было дано задание: начать наступление на Севск, Унечу. В результате, первыми освобожденными от врага территориями нашей области в начале марта стали некоторые населенные пункты Севского и Комаричского районов. Но удержать их не удалось из-за недостатка сил.

Вот что об этом времени вспоминает житель нашего города 1931г.р. Киселев Герман Петрович: ««В марте 1943-го года начались интенсивные ночные бомбардировки советской авиации. Бомбили каждую ночь весь март и апрель. Как только темнело, первая волна самолетов развешивала над городом фонари, становилось светло как днем, а затем следующие волны самолетов бомбили город. Бомбили в основном железнодорожный узел, но и окрестностям доставалось тоже. Каждый вечер перед бомбежкой люди закрывали свои дома и шли в ближайший лес, где пережидали бомбежки либо прямо в лесу, либо в домах, стоящих вблизи леса. Хозяева этих домов были людьми доброжелательными, принимали всех. Обычно в комнате, где собирался народ, в щель настенного бревна вставлялась сосновая лучина, её зажигали и под её слабый свет с бегающими тенями велись тихие разговоры, прялась пряжа, рассказывали сказки и так до конца бомбежки. После возвращались домой, не зная, цел ли их дом или в него попала бомба, а такое бывало».

Окончательное освобождение Брянской земли стало возможно лишь после разгрома противника на Курской дуге.

В операции по освобождению нашей области главным направлением было центральное – вдоль железной дороги Брянск-Гомель, а Унеча была ключевым опорным пунктом немецкой обороны. Продвижение советских войск в освободительном сентябре 1943 года было стремительным. Уже к 22 сентября 1943 года были освобождены Почеп, Мглин и Стародуб, после чего перед советскими войсками встала более сложная задача – взять хорошо укрепленную Унечу.

Из книги генерала армии, Героя Советского Союза А.Т. Алтунина, в годы войны сражавшегося в составе 197-й Брянской Краснознаменной стрелковой дивизии: «Но Унеча была крепким орешком. По сведениям разведки, гарнизон там солидный, к тому же и для маневра у противника условия неплохие. Три железные дороги, не говоря уже о шоссейных.

Дивизионные разведчики подтвердили поступившие раньше сведения о заблаговременной подготовке фашистов к обороне. Инженерные сооружения враг прикрыл огнем артиллерии, минометов и стрелкового оружия. Без соответствующей подготовки атаковать его было трудно».

Вспоминает командир отдельной роты автоматчиков 30-ой мотострелковой бригады Пурвинский В.В.: «Совершив ночной 45-километровый марш, наша бригада приблизилась к деревне Писаревка.

На подступах к ней противник построил оборону в виде подковы, создав «мешок», в который по замыслу гитлеровцев должны были попасть наши наступающие части.

Нам был дан приказ освободить Унечу. Через Писаревку легче прорваться в город. Задача вашей роты — овладеть ею, действуя в танковом десанте 117-й танковой бригады.

…Через несколько часов автоматчики облепили танки, и мы двинулись вперед. Противник встретил огнем. Чтобы избежать ненужных потерь, комбриг танкистов подполковник Воронков повел машины в обход Писаревки. Придя в себя, противник постарался вернуть потерянные позиции. Но мотострелки уже приготовились отразить этот натиск. Они подпустили вражескую пехоту на близкое расстояние и разом ударили по ней. Первой цепи как не бывало. Еще две попытки оттеснить нас кончились неудачей. Только когда фашистское командование подбросило новые силы, неприятель добился некоторого успеха: взял нас в полукольцо, а затем окружил. Пять раз кидалась на нас пехота, но все безуспешно. Тогда по нашему расположению повело стрельбу неприятельское орудие.

Чтобы его уничтожить, мы с ребятами поползли по раскисшему от дождей полю, ориентируясь на выстрелы фашистского орудия. Обнаружили его около опушки леса. Оно стояло в специально отрытом укрытии, виднелись только часть ствола и верх щитка. Николай Карманов первым дополз до орудия, с близкого расстояния уничтожил расчет и в довершение противотанковой гранатой подорвал пушку. Лишившись такой поддержки, фашистские солдаты ослабили натиск, затем стали отходить. Мы бросились в атаку и овладели деревней. Брешь к Унече была пробита».

Местные жители с нетерпением ждали прихода наших войск, хотя с каждым днем их положение становилось всё опаснее: усиливались бомбежки, артобстрелы.

Вспоминает Киселев Герман Петрович: «За несколько дней до освобождения, наша семья вместе с соседями ушла в лес. В районе нынешнего озера, еще красноармейцами, были вырыты и оборудованы траншеи и блиндажи. Вот в них мы и отсиживались. Первый советский солдат, которого я увидел, был красноармеец с катушкой телефонного провода, устанавливающий связь».

А вот как раз воспоминания связистки, служившей в штабной роте телефонисткой Валентины Седлухи: «Было так: пришёл приказ 117-й танковой бригаде наступать на город Унечу, но 117-я была на марше и связи с ней не было. Командир роты связи капитан Рябов А.И. собрал нас и поставил задачу: обеспечить связь. Связь была наведена вовремя. После этого нас вывели более безопасным путём и мы пошли в батальон. Шли через какую-то деревню. Было ещё светло. Поразило обилие яблок в садах. Из каждого дома нам выносили яблоки. Мы шли не нагруженные катушками с проводом, а яблоками и благодарили сельчан за их доброту. Они были очень рады своему освобождению от фашистов».

В течение дня 22 сентября 1943 года кроме Писаревки были освобождены многие села Унечского района. К вечеру того же дня советские воины вышли к окраине Унечи. Непосредственно операция по освобождению нашего города началась поздно вечером 22 сентября и была завершена в ночь на 23 сентября 1943 года.

Вот сухие факты оперативной сводки Совинформбюро за 23 сентября 1943 года: «Войска Брянского фронта, продолжая стремительное наступление, продвинулись вперед до 20 километров, с боем овладели железнодорожным узлом и сильным опорным пунктом обороны немцев - городом Унечей. Моторизованные подразделения, преследуя противника, уничтожили свыше 1500 солдат и офицеров противника. Захвачено 22 орудия, 82 пулемета, 70 автомашин с военными грузами. Взято 150 пленных».

Из книги генерала Алтунина А. Т.: «Работая над архивными документами, я обратил внимание на строки: «Обходным маневром дивизия овладела крупным железнодорожным узлом и городом Унеча...» Они меня заинтересовали. Пройти за сутки больше двадцати километров, да еще и с боями, — дело нешуточное, а тут еще и маневр…Расчет строился на внезапности.

ближе к двадцати двум часам полки, обойдя с флангов противника, без артиллерийской подготовки пошли на штурм Унечи. Стрелковые цепи в тылу противника появились настолько внезапно, что фашисты в первые минуты не оказали особого сопротивления. Когда же немцы начали выходить из шокового состояния, стрелковые роты открыли по ним плотный огонь.

Конечно, не все время полки продвигались успешно, как вначале. Отдельные дома и улицы приходилось блокировать, брать штурмом. Особенно враг сопротивлялся на территории железнодорожного вокзала. Однако и здесь был вынужден уступить нашему натиску».

Подразделения, освобождавшие город, в соответствии с приказом Сталина получили наименование «Унечских». «Унечскими» стали 217-я стрелковая дивизия, 117-я танковая бригада и 30-я мотострелковая бригада. А 197-я Брянская стрелковая дивизия за освобождение Унечи была представлена к ордену Красного Знамени.

Упомянутая 30-я мотострелковая бригада входила в состав 30-го Уральского добровольческого танкового корпуса. Название это хорошо известно всем жителям нашего города. Его знают даже те, кто мало знаком с историей Унечи времен Великой Отечественной войны. В честь воинов-уральцев, освобождавших наш город, в послевоенные годы был назван парк, раскинувшийся в сосновом бору на окраине Унечи. Он так и называется – парк имени Уральских добровольцев.

Вот что об этих днях вспоминает один из них, командир отдельной роты автоматчиков 30-ой мотострелковой бригады старший лейтенант Владимир Пурвинский: «Затем разгорелись бои непосредственно за Унечу. Разведчикам капитана Г. Ф. Мокрушина надо было прощупать дорогу на Унечу. На полной скорости они на бронемашинах ворвались в расположение противника, уничтожили несколько десятков гитлеровцев, захватили в плен офицера, засекли огневые точки. По их данным, артиллеристы капитана С. М. Худякова, минометчики старшего лейтенанта Т. С. Акишева нанесли противнику большой урон.

После этого капитан Мокрушин с группой своих разведчиков более чем за сутки до полного освобождения Унечи пробрался в центр города и с помощью местных жителей вел разведку сил вражеского гарнизона».

А вот воспоминания артиллериста 30-й Гвардейской Унечской мотострелковой бригады, командира огневого взвода В. Митягина: «Сентябрьским утром подошли к Унече. Дома ее окраины утопают в садах. Перед ними фашистские солдаты отрыли траншеи, ходы сообщения. Было ясно, что они основательно подготовились к длительней обороне. Противник сразу же открыл по нам огонь. Мы не остались в долгу. После мощного огневого налета мотострелки пошли в атаку. По команде Выжлецова мы выкатили свои "сорокапятки" и вместе с автоматчиками двинулись на город. Откуда-то застрочил уцелевший пулемет, за ним стрельбу открыл еще один.

Первый обнаружили в саду. Прикрываясь плетнем, пулеметчик прижал наших солдат к земле. Послали против огневой точки пару снарядов и накрыли ее. Второй пулемет вел огонь из чердачного окна. На его уничтожение израсходовали три снаряда. Ворвались в город. Все время поддерживаем огнем атакующих мотострелков, выполняем их заявки, сами отыскиваем цели, которые мешают продвижению вперед. Бьемся за каждую улицу, переулок. Протаскиваем свои орудия через дворы, сады, огороды. И вдруг рядом грохнул снаряд, второй, третий. Смотрим — вражеское орудие. Сделав несколько выстрелов, фашисты откатили его за угол каменного здания. Выжлецов разгадал их хитрость. Следующего выстрела сделать немцы не успели. Три наших снаряда один за другим поразили фашистскую пушку и ее расчет. Так, очищая квартал за кварталом, улицу за улицей, пробивались к центру Унечи уральские добровольцы».

Из воспоминаний бывшего помощника начальника штаба 30-ой мотострелковой бригады Абрамова Н.И. мы можем узнать конкретные имена этих героев: «…старший лейтенант Владимир Пурвинский – ворвался со своей ротой автоматчиков на железнодорожную станцию и беспощадно громил и уничтожал врага,

Федор Дозорцев со своей ротой стрелков, автоматчиков, пулеметчиков, проникший в центр города, освободил ряд кварталов и улиц, разгромил обоз гитлеровцев, захватил при этом четыре гаубичных пушки, санитарную часть, кухню, различное военное и хозяйственное имущество, несколько десятков лошадей и двух вражеских солдат,

Николай Медиокрицкий, ворвался с группой автоматчиков в немецкие траншеи, где уничтожили несколько человек, а 7 гитлеровцев захватили в плен, в том числе майора Эдгарда,

Кузьма Жидин – командир инженерно-минной роты и начальник инженерной службы бригад майор Михаил Сучков обезвредили два минных поля, до десятка зданий и более ста мин, этим спасли от подрыва на минах танки и жизни многих воинов бригады.

Есть в воспоминаниях участников тех событий и более подробные описания боевых подвигах воинов освободителей Унечи.

Абрамов Н.И. «В уличных боях Унечи командиры взводов Д.С. Боровских и В.Д. Галушкин заняли два важных для ведения боя перекрестка улиц, имеющих большой обзор для обстрела и держали их пока не прошли по ним наши части и подразделения. Хорошо им помогал пулеметчик рядовой П.И. Перезвонный. Чтобы лучше видеть, он занял выгодную позицию, пренебрегая опасностью, - снят щит с пулемета «Максима», стал на колени и косил фашистов, в вперемежку длинными и короткими очередями. От огня его пулемета нашли себе могилу десятки фашистов. Когда немцы отступили, отважный пулеметчик почувствовал свое ранение, проверив пулемет, насчитал на нем 12 пробоин.

Сержант К.А. Чугунов смелыми, решительными и умелыми действиями, со своим отделением, выбил немцев из пяти домов. Смельчаки дерзко врывались в дома, где засели гитлеровцы, открывали автоматный огонь и забрасывали их гранатами. Немцы обращались в бегство, оставляя своих убитых и раненых. Только один боец Рычков, выбивая фашистов из большого дома, уничтожил 8 гитлеровцев.

Батарея старшего лейтенанта, коммуниста Николая Глушкова из артиллерийского дивизиона первой ворвалась на окраину города Унеча, ее расчеты заняли открытые огневые позиции и в течение суток борьбы за город, творили чудеса храбрости.

Артиллеристы батареи Глушкова громили немцев не только снарядами, но и ружейно-автоматным огнем из личного оружия. У орудий оставалось по два человека, а остальные в это время били врага из автоматов, пулеметов, винтовок. Рядовой Лелюшенко из трофейного ручного пулемета уничтожил 17 гитлеровцев, красноармеец Ильяшенко уничтожил два вражеских пулемета вместе с прислугой. Командир орудия Шлыков, наводчик Лукьянов и заряжающий комсорг батареи Вольхин по просьбе командира мотострелковой роты Федора Дозорцева, перетащили свое орудие ближе к центру, подбили вражеский танк, уничтожили три огневые точки и несколько десятков гитлеровцев. Они поистине и в совершенстве проявили взаимодействие артиллерии с пехотой».

Об этом взаимодействии пишет как раз и командир отдельной роты автоматчиков 30-ой мотострелковой бригады старший лейтенант Владимир Пурвинский: «Большую помощь нам оказала батарея старшего лейтенанта Николая Глушкова. Она вместе с нами выдвинулась на главную улицу Унечи. Не успели артиллеристы установить орудия и подтащить снаряды, как вражеские автоматчики стали обтекать нас с флангов. Несколько штурмовых орудий вышло нашим подразделениям в тыл. Тогда Глушков приказал дать залп из всех стволов. Сразу же вспыхнули несколько автомашин и два бронетранспортера гитлеровцев. Развернув пушки, батарея ударила по штурмовым орудиям врага. Те отступили, и мы вновь пошли вперед».

Кстати, ровно 50 лет назад, в честь 25 – летия освобождения Унечи за проявленные мужество и героизм при освобождении нашего города, решением исполкома городского совета Владимиру Викентьевичу Пурвинскому было присвоено звание Почетного гражданина города, а Унечский парк культуры и отдыха был назван именем Уральских добровольцев.

Из книги генерала Алтунина А. Т.: «В полночь город Унеча был полностью освобожден. Из подвалов, погребов, садов и огородов на улицы повысыпали жители. Повысыпали все — от детей до стариков. Унечцы обнимали бойцов и командиров, не скрывая слез радости».

А вот воспоминания местной жительницы Дмитроченко М.Я.: «Помню, как наступали наши, шли они со стороны Мглина, как били «катюши». Унечцы около каждого дома за калиткой выставили столы и угощали, кто чем богат, вошедших в город красноармейцев. Тут были и сало, и хлеб, молоко и картошка, зелёный лук и чистая родниковая вода».

Своими воспоминаниями об этом дне с нами поделилась жительница нашего города Мельникова Л.Ф.: «Мы в это время находились в концлагере на унечском птицекомбинате. Освобождение было неожиданным. На выстрелы и бомбежки уже особо внимания не обращали. А тут солдатики подбежали к нашим дверям. Поразбивали замки и сказали: «Мы солдаты Красной Армии, вы свободны!» Мы и побежали, кто куда. Мы с мамой бежали домой. А по дороге бежали русские солдаты и спрашивали: «Немцев не видели?» Мамка отвечала, что только что прошли. Буквально по пятам они преследовали немцев».

С тех пор 23 сентября стоит особняком в жизни нашего города – эта дата ежегодно широко отмечается всеми жителями и гостями Унечи. В честь Дня освобождения в городе были переименованы улица Стальная и переулок Стальной. Теперь они носят название улица и переулок 23 Сентября.

Воспоминания Г.П. Киселева: « Отступая, немецкие солдаты разрушили город и железнодорожный узел. Я видел сгоревшие улицы, где вместо домов стояли только печи. На железной дороге не было ни одного целого рельса, ни одной целой шпалы. Железнодорожный вокзал, вагонное и паровозное депо были сожжены.

После освобождения на улицах города остались трупы немецких и советских солдат, много оружия, боеприпасов и техники. Все это сразу наши солдаты стали собирать. Десятки куч мин от немецких и советских минометов и снарядов разного калибра лежали прямо на земле вдоль бульвара, где сейчас рыночные павильоны и Аллея Героев. Там же у стен довоенного универмага были собраны немецкие мотоциклы. Все это никем не охранялось. Правда, такое положение длилось не более одного или двух месяцев, затем все это исчезло.

В здании клуба имени 1 мая расположился военный госпиталь. Все залы и комнаты клуба были отданы раненым советским воинам. Мы, ученики младших классов, часто посещали госпиталь - читали и писали письма тем, кто этого не мог делать сам, иногда помогали медсестрам, декламировали стихи, пели песни, старались поднять настроение раненым, а ведь там были молодые люди лишенные кто руки, кто ноги, а то и обеих рук или ног.

Раненых, которые умирали, хоронили тут же рядом. На выходе из клуба с правой стороны были многочисленные захоронения.

Я всегда, когда шел в госпиталь покупал на рынке стакан табака, ссыпал его в кисет, который шила бабушка и отдавал кому-либо из раненых - курящему табак всегда нужен».

Об этом же времени вспоминает наш земляк, генерал-майор в отставке, доктор философских наук, профессор, Ю.Я. Киршин: «Мы каждый день ходили на почту, где был установлен единственный на весь город радиоприемник, что позволяло узнавать новости с фронтов войны. На стене почты висела большая карта, на которой красными флажками отмечались освобожденные от немцев города. Каждый раз мы вспоминали, что в годы оккупации немцы вывесили большую карту, на которой они отмечали синими флажками советские города, которые они захватили. Эта карта висела до Сталинградской битвы. После разгрома немцев под Сталинградом, когда фашисты стали стремительно отступать, карта была убрана.

Мы знали фамилии всех командующих фронтов, фамилии героев летчиков, танкистов, партизан. Каждый день играли в войну. Страстно спорили, кому играть за советскую сторону, а кому за немецкую. Проигрывали разгром немцев под Москвой, Сталинградом, Курском. Радовались, когда доставалась роль маршалов Жукова, Рокоссовского, легендарных летчиков Покрышкина и Кожедуба. После окончания войны я твердо решил стать офицером…»