Начиная с середины XIX в., городище в селе Рассуха в исторической литературе отождествлялось с летописным пунктом Росусь.

Поселение Росусь (вариант по Хлебниковскому списку — Роксусь) единственный раз упомянуто под 1160 годом в Ипатьевской летописи при описании событий феодальной войны конца 50-ых — начала 60-ых гг. XII в. в Чернигово-Северской земле. В 1158 г. Изяслав Давыдович, вторично став великим князем Киевским, передал Черниговский стол своему кузену Святославу Ольговичу (при этом, удержав за собой и своим племянником Святославом Владимировичем большую часть Черниговской волости), а в Новгороде-Северском утвердился племянник Святослава Ольговича - Святослав Всеволодович. Вмешавшись на стороне Ивана Берладника в смуту в Галицкой земле, Изяслав Давыдович потерпел поражение и вынужден был оставить Киев. После этого он двинулся в Землю вятичей и занял волость «Вятичи», принадлежавшую Святославу Всеволодовичу. По дороге в «Вятичи» Изяслав захватывает город Обловь, который был собственностью жены Святослава Ольговича Черниговского. Эти события послужили причиной дальнейшей конфронтации. В ходе военных действий лета - осени 1160 г. Изяслав Давыдович закрепился в г. Вырь на юго-востоке Чернигово-Северской земли. Заключив союз с половцами, он предпринимает неудачные походы на Путивль и Чернигов. Городов взять ему не удалось и, разорив окрестности, Изяслав возвращается в Вырь. Здесь он задумывает новый поход - против Смоленской земли, союзной Черниговскому князю. Дождавшись подхода нового половецкого контингента, он в начале зимы 1160 г. снова начинает военные действия. «Ко Изяславу же придоша Половци мнози и иде с ними к Воробийнh и к Росусh и тудh повоевавъ иде къ сновцю своему ко Вщижю» [21, Стлб. 508].

Локализации летописных поселений уделяли внимание многие историки. Значительную работу в этом направлении проделал М.П. Погодин. Пожалуй,  первым из исследователей он локализовал летописную Росусь у с.Рассухи около Мглина [20, С.457]. Его выводы, исправленные замечаниями Н.И. Надеждина и К.А. Неволина, утвердились в исторической науке [19, С.12, 208]. 

Расположенное в с.Рассуха городище впервые упомянуто в списках графини П.С.Уваровой как «городец — память войн кн. Изяслава и Святослава 1160 г.» [31, C.81]. О наличии городища, представляющего собой «остаток древнего города Росухи», упоминает и П.В.Голубовский [] (Голубовский, 1908. С.33). Впервые городище было обследовано Г.Н.Прониным в 1973 г.  (Пронин, 1973; Кулаков, Пронин, Смирнов, 1974. С. 62,63). Интересно отметить, что в начале  XX в. местными жителями городище воспринималось в связи с событиями Северной войны, с городищем были также связаны различные предания о зарытых там кладах: «В южной стороне села Рассуха, на правом берегу речки, существует окоп, известный под названием «городок». На вопрос о его происхождении каждый крестьянин ответит вам: «иста швед, тут ваявали». По местному преданию, сохранившемуся и по сей день, в этой местности зарыто «пропасть» кладов, так что однажды, говорят, из обрыва городка выкатилась бочка с золотом прямо в воду» [12; цит. по: 24, С.27].

До недавнего времени в с.Рассуха Унечского района Брянской области было известно два городища, однако одно из них, городище юхновской культуры Рассуха-1, было уничтожено в 1991 г. при строительстве внутрихозяйственной автодороги [1, С.258, 259]. Городище Рассуха-2, о котором собственно и идет изначально речь,  расположено в 0,11 км к югу от юго-восточной окраины села Рассуха, в 0,5 км к северу от шоссе Брянск - Гомель в районе моста через р.Рассуха. Городище занимает мыс правого коренного берега Рассухи при впадении в нее р. Плесталь. Высота площадки городища над уровнем воды 18,5 м. Площадка грушевидной формы, вытянута с севера на юг. Её размеры: длина с учетом внутреннего и внешнего валов 80 м, ширина в северной части у внутреннего вала 20 м, в южной части у внешнего вала 55 м. Напольный вал сильно оплыл, его высота 3,5 м, с южной стороны проходит ров глубиной 5 метров. Внутренний северный вал высотой до 1 м расположен на самом краю площадки. Ров находится уже за ее пределами, на уступе, его глубина 5 м от гребня вала. За ним идет следующий вал высотой 3 м, за ним — ров глубиной 2,5 м и внешний вал высотой 2 м. За третьим валом находится еще одна площадка длиной 16 м, которая обрывается крутым склоном к реке, над которой она возвышается на 12 метров. Восточный и западный склоны городища очень крутые – до 65°, с юга к городищу примыкает обширное селище площадью около 3,5 га, расположенное между двумя оврагами и занятое огородами жителей села.

Впервые городище было обследовано Г.Н.Прониным в 1973 г. [13, С.62,63]. Тогда был снят план памятника и проведена шурфовка площадки городища. По результатам шурфовки Г.Н.Пронина культурный слой на городище достигал мощности 1,5 м и делился на два горизонта: верхний древнерусский толщиной 0,5-0,6 м и нижний юхновский, разделенные зольной прослойкой. В 1980-х гг. городище неоднократно посещалось сотрудниками Брянского областного краеведческого музея, а в 2001 г. обследовалось автором. Тогда же был зафиксирован факт повреждения площадки множеством кладоискательских ям. Действительно, в последние годы городище и примыкающее селище стали объектами бурной деятельности «черных копателей», работающих с применением металлодетекторов. Часть находок, предположительно происходящих с данного комплекса, была передана одним из кладоискателей в Унечский районный и Брянский областной краеведческие музеи. В Унечский музей поступили в основном орудия труда и предметы быта, а также фрагменты украшений из цветного металла ХI—ХII вв., в том числе достаточно редких [3, С.143]. В Брянск поступили предметы вооружения (несколько однотипных бронебойных наконечников стрел) и вислые печати, дальнейшая судьба последних в настоящее время неизвестна.

Нарастающая опасность разрушения памятника в ходе грабительских раскопок заставила в 2002 г. провести охранные раскопки городища [4, С. 116, 117]. Раскоп площадью 60 кв. м был заложен у подножия внутреннего северного вала городища, близ восточного края площадки, на месте четырех крупных кладоискательских ям. Древнерусский горизонт культурного слоя представлял собой слой темно-серой (до черного) прозоленной супеси толщиной до 0,6 м. В ходе раскопок собрана значительная коллекция круговой древнерусской керамики (свыше 3,5 тысяч фрагментов) и индивидуальных находок, не менее 60 из которых могут быть отнесены к древнерусскому времени.

Круговая древнерусская керамика представлена фрагментами венчиков, стенок и донец сосудов. В основной массе круговая керамика изготовлена из ожелезненных глин с естественными примесями кварцитов, использование отощителей достаточно редко, в основном это песок. Цвет черепков преимущественно серый и коричневый разных оттенков, встречается также довольно много черепков оранжевого цвета. В меньшей степени представлена керамика из беложгущихся глин с примесью мелкого песка, цвет черепков белый, бежевый, светло-серый. В глине, из которой они изготовлены, также отмечается естественное включение кварцитов. Большинство керамики из раскопа изготовлено на ручном круге, но отмечено и наличие керамики, изготовленной с использованием круга быстрого вращения. Наиболее ранняя керамика относится к позднему варианту так называемого «постшестовицкого» типа и датируется концом XI – началом XII вв.

Венчики древнерусской керамики представлены следующими типами: четырехгранный с «мягкими» очертаниями и выпуклыми гранями (тип VI по Е.А.Шинакову); круглый в сечении венчик с бороздкой по внутренней стороне. Встречена также керамика так называемого «волынского» типа – с внешней стороны горло имеет «гофрированные» концентрические утолщения. Этот тип керамики характерен для средневековой Польши. Есть несколько фрагментов миски или горшка с практически прямым вертикальным венчиком.

Орнаментация керамики достаточно однообразна. Преобладает одно- или многорядный линейный и волнистый орнамент, нанесенный в основном по плечикам сосудов. Иногда волнистый орнамент нанесен по внутренней стороне венчика. Встречен фрагмент стенки со сплошным линейным орнаментом. Иногда внутренний или внешний край венчика украшен насечками. Тычковый орнамент немногочислен. Таким орнаментом украшены фрагменты стенок, иногда в сочетании с линией или волной.

Донца – типичные древнерусские, диаметром 7-9 см. Часть донец имеет клейма – солярные символы: круги, круги с радиусами. Встречены также несколько параллельных линий в круге и крест в круге.

В целом круговая керамика с городища Рассуха имеет прямые аналогии в керамике Стародуба, Рогова и других летописных центров Подесенья.

Предметы вооружения представлены двумя наконечниками стрел. Первый из них размерами: длина 98 мм, длина пера 65 мм, ширина пера 20 мм относится к варианту 2 типа 44 (по А.Ф.Медведеву) – «клиновидные» и датируется в широких пределах с IX по  XIV вв., довольно часто наконечники этого типа встречаются в слоях XII века [15, с.67]. Второй наконечник длиной 93 мм, длина пера 58 мм (при этом достаточно длинная шейка – 23 мм, по сути половина длины пера), ширина пера 21 мм наиболее близок к типу 43 по А.Ф.Медведеву – «ромбовидные с расширением в середине длины пера и пропорциями пера 1:3» -, распространенному с IX по  XIII в. Наконечники типа 43 особенно характерны для XII и первой половины XIII вв., в Подесенье наконечники этого типа найдены во Вщиже [15, с.66, 67]. К снаряжению всадника и верхового коня относится находка грызла удил с петлями, находящимися по отношению друг к другу во взаимно перпендикулярных плоскостях. Вероятно, к воинскому снаряжению относится и находка фитильницы.

Ремесленно-бытовые предметы представлены находками ножей, их всего 7 экземпляров, все черенковые, из них 6 с прямой спинкой клинка (универсальные), 1 экземпляр у которого острие значительно ниже оси рукоятки (сччитается, что такие ножи применялись для резьбы по дереву [33, с.18]).Оковка из цветного металла с заклепкой, возможно является оковкой ножен ножа. Из находок, связанных с ремесленным производством, следует отметить находку зажимного пинцета с Г-образными захватывающими губами. Такие пинцеты применялись в ювелирном деле в XI - XIII вв. при механической обработке изделий [11, с.264].

Значительное число находок связано с охраной жилищ и иной собственности. Это фрагменты замков и другие принадлежности для запора дверей. Среди находок – большой цилиндр цилиндрического замка типа «В», распространенного во второй половине XII–XV вв.; малый цилиндр замка типа «Б» (начало XII –  середина XIV вв.) [10, с.160,162. Рис.3],  крышка и пружина цилиндрического замка. Найдены также дверной пробой, фигурная накладка к замку и накладка к сундучному замку.

К предметам личной гигиены относится костяной двусторонний трапециевидный гребень. По форме он близок типу М, который по новгородской шкале датируется  концом X  - началом XIII в. [10, с.164, 165].

Шиферные пряслица (пряслица из пирофилитового сланца) представлены тремя экземплярами. Одно – неправильной усечено-биконической формы, темно-бордового цвета, диаметром 21,4 и высотой 9,1 мм, диаметр канала 6,8 мм. По диаметру отверстия (по Р.Л.Розенфельдту [27, с.223]) пряслице можно датировать второй половиной XII - первой половиной XIII веков. Ко второй половине XII в. можно отнести аккуратное небольшое усечено-биконическое пряслице: диаметр 15,9 мм, высота 11 мм, диаметр канала 7,1 мм,  внутри канала два вертикальных пропила. Третье пряслице шаровидно-уплощенное, диаметром 24,2 и высотой 14 мм, диаметр канала 8,9 мм датируется более ранним временем - второй половиной XI - первой половины XII вв. [27]. На боковой поверхности его имеется граффити, напоминающее буквы кириллицы, перечеркнутые длинной линией. В этой «надписи» хорошо читается буква Ш («ша»). Возможно это следы неудачной попытки подписать пряслице. Практика нанесения меток и надписей на пряслицах была широко распространена на Руси преимущественно в XI - XII вв. [16, с.52-68].

Украшения представлены находкой рубчатого перстня и фрагментов стеклянных браслетов. Рубчатые перстни изготавливались из свинцово-оловянистой или оловянистой бронзы и были широко распространены на Руси, в Новгороде они встречаются в слоях 90-х гг. XI –  90-х гг. XIV вв. [30, с.122]. Стеклянных браслетов 12, из них 4 гладких и 8 крученых. Гладкие браслеты четырех цветов: коричневый, фиолетовый, зеленый и бирюзовый. Цветовая гамма крученых браслетов разнообразней, среди них черный с накладным желтым декором, три фиолетовых, два зеленых, светло-синий и оливковый. Интересно, что в цветовой гамме древнерусских браслетов обычно отмечается преобладание коричневого цвета [38, с.88]. В Рассухе же такой встречен только один, при этом треть из найденных – фиолетового цвета. Для сравнения: среди стеклянных браслетов из раскопок городища Мглин 2, коричневые и фиолетовые составляют равную долю – по 20 % каждого цвета [8, с. 50]. Внутренний диаметр браслетов определен у 10 экземпляров. В двух случаях он составляет 6 см, в остальных – от 6,6 до 7,2 см, при этом 6 экземпляров имеют «стандартный» диаметр 7 см. По мнению Ю.Л.Щаповой, браслеты большого диаметра (от 7 см) связаны с южной традицией ношения подобных украшений на предплечьях [37, с.162]. Диаметр стеклянного прутка, из которого изготовлены браслеты, в одном случае составляет 3,6 – 4 мм (гладкий светло-зеленый), в трех случаях (мелкокрученый черный с накладным желтым декором, среднекрученый оливковый и крупнокрученый фиолетовый) – 6,5 – 7 мм. В остальных случаях диаметр прутка 5 – 5,5 мм. Что касается датировки стеклянных браслетов, то, как отмечается в литературе, крученые браслеты различных цветов бытуют в основном с XII по XIII в., максимальное их распространение приходится на XIII век. К этому же времени относится и распространение гладких браслетов [14, с.166-167].

В настоящее время коллекция материалов из раскопок городища Рассуха 2 передана в Унечский краеведческий музей на государственное хранение.

Время совместного бытования перечисленных групп и категорий вещей приходится на XII век. Если же учитывать время наибольшего бытования отдельных категорий – наконечников стрел, цилиндрических замков, шиферных пряслиц (с датировкой последних, предложенной Р.Л. Розенфельдтом, согласен ряд других исследователей, см. например [17, с.38]),  - то это время можно сузить до второй половины XII в. Керамический материал также подтверждает указанную датировку.

Совпадение археологической датировки и летописного упоминания города под 1160 годом представляется не случайно: именно к середине XII в. оформляются сначала чернигово-смоленское, а затем чернигово-северское  пограничья, процесс формирования которых происходил в ходе нескольких войн за «раздел» и «передел» Подесенья. В частности, по мнению А.А.Метельского, в 1142 г. чернигово-смоленская граница изменяется именно  в районе Росуси [18, с.148-155]. Вероятно, в связи с этими событиями и происходит укрепление пограничных черниговских крепостей, в том числе и Росуси [35, с.22-24], что нашло отражение и в археологическом материале.

Вопрос о времени возникновения летописной Росуси, её статусе, функциях и владельческой принадлежности исследователями рассматривается по-разному. Е.А.Шинаков и его соавторы относят возникновение Росуси к концу X – началу XI в. [35], в нашей совместной с В.В.Миненко работе мы относили возникновение Росуси к концу XI – началу XII вв. [5, С.207]. Что касается владельческой принадлежности, Г.П.Поляков полагал, что Росусь - княжеское село [22, С.40, 41]. В другой работе Г.П.Поляков конкретизирует принадлежность Росуси, «с определенной долей уверенности» высказывая мысль о том, что «Воробийн и Росусь находились в частном владении Святослава Ольговича» [23, С.221]. Тезис Г.П. Полякова о вхождении Росуси в состав летописного Подесенья вызывает возражения. Как неоднократно упоминалось в наших работах и работах коллег, городище Рассуха-2 расположено на севере Стародубского ополья и вероятнее всего входило в состав Стародубской волости, границы которой в основном совпадали с границами ополья [35, С.21; 5, С.207]. По мнению О.М.Рапова, с 1159 по 1177 г. Ропеской и Стародубской волостями владел племянник Святослава Ольговича Ярослав Всеволодович [26, С.112; 36, С.30]. Принадлежность летописной Росуси к населенным пунктам Черниговской земли не вызывает сомнений.

Само положение летописной Росуси на северной границе Стародубского ополья, на наш взгляд, уже говорит о том, что поселение носит характер пограничной крепости. Эта мысль неоднократно высказывалась нами совместно с Е.А.Шинаковым [35, C.21; 34, C,259]. Возникновение Росуси вероятнее всего относится, судя по материалам раскопок,  ко второй половине XI в., и возникает она как крепость на пограничье северной окраины «Русской земли» и Земли радимичей. Новый этап в развитии Росуси относится к середине XII в. и  скорее всего связан с изменениями границы Черниговского и Смоленского княжеств, проходившей как раз в данном регионе. Именно к середине XII столетия относится большинство полученных при раскопках материалов, что может свидетельствовать о неких дополнительных мерах по укреплению городища.

Источники:

1. Археологическая карта России: Брянская область / Автор-сост. А.В.Кашкин.  М., 1993.
2. Голубовский  П.В. Историческая карта Черниговской губернии  до 1300 г. // Труды XIII археологического съезда. М., 1908. Т. 2.
3. Гурьянов В.Н. Раскопки селища Хизовка 3 на реке Болва и разведки в Брянской области // АО 2001 г. - М., 2002.
4. Гурьянов В.Н., Ефимов А.Е. Охранные раскопки городища Рассуха 2 // АО 2002 г. – М., 2003.
5. Гурьянов В.Н., Миненко В.В. Брянское Подесенье на рубеже XI – XII веков // Деснинские древности (вып. II). Брянск, 2002.
6. Гурьянов В.Н., Шинаков Е.А. «Внутренние пограничья» Древней Руси: к постановке проблемы // Проблеми ранньослов‘янської і давньоруської археології Посейм‘я. Білопілля, 1994.
7. Гурьянов В.Н., Шинаков Е.А. Стародубское ополье в IX – XII вв.//Археологія. 1998. № 2.
8. Карпов Д.А. Стеклянные браслеты древнерусского времени с городища Мглин 2 // Русский сборник. Вып. 2-3. - Брянск, 2006.
9. Кашкин А.В. Летописные города Черниговской земли в Брянском Подесенье // Историко-археологический семинар «Чернигов и его округа в IX – XIII вв.» (26 – 28 сентября 1988 г.): Тезисы докладов. Чернигов, 1988.
10. Колчин Б.А. Хронология новгородских древностей // Новгородский сборник. 50 лет раскопок Новгорода. М., 1982.
11. Колчин Б.А. Ремесло // Археология СССР. Древняя Русь. Город, замок, село. - М., 1985.
12. Косич М.Н. Литвины-белорусы Черниговской губернии, их быт и песни. СПб., 1902.
13. Кулаков В.И., Пронин Г.Н., Смирнов Ю.А. Разведки в бассейне р. Судость // АО 1973 г. М., 1974. С.62-63.
14. Мастыкова А.В. Стеклянные изделия из раскопок в г. Козельске // Нигматуллин Р.А., Прошкин О.Л., Массалитина Г.А. и др. Древний Козельск и его округа: Труды отдела охранных раскопок ИА РАН. Т.4. М., 2005.
15. Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие. Лук и стрелы, самострел VIII – XIV вв. // САИ. Вып. Е1-36. - М., 1966.
16. Медынцева А.А. Грамотность в Древней Руси (По памятникам эпиграфики X – первой половины XIII века). - М., 2000
17. Моргунов Ю.Ю. Сампсониев Остров: Пограничная крепость на посульской окраине Южной Руси в XI – XIII вв. – М., 2003.
18. Мяцельскi А.А. Смаленска-чарнiгаўскае памежжа XII стагоддзя ў мiжрэччы Дзясны i Дняпра // Гiстарычна-археалагiчны зборнiк. № 4. Сярэднявечча. – Мiнск, 1994.
19. Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: историко-географическое исследование; Монголы и Русь. История татарской политики на Руси. СПб., 2002.
20. Погодин М. П. Разыскания о городах и пределах древних русских княжеств с 1054 по 1240 год // ЖМВД.  1848, ч.23,24.
21. Полное собрание русских летописей. Том 2. Ипатьевская летопись. - М., 2001.
22. Поляков Г.П. Летописное «Подесенье» // Историко-археологический семинар «Чернигов и его округа в IX – XIII вв.» (26 – 28 сентября 1988 г.): Тезисы докладов. Чернигов, 1988.
23. Поляков Г.П. Частновладельческие города Чернигово-Северской земли в домонгольский период (по летописным источникам) // Деснинские древности (вып. II). Брянск, 2002.
24. Полякова И.В., Рухлядко И.Н. Земля моей слезы и песни // Тихая моя родина… Сб. историко-краевед. очерков. Брянск, 1997.
25. Пронин Г.Н. Отчет о работе Судостьского отряда Среднеднепровской экспедиции ИА АН СССР в 1973 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 4991.
26. Рапов О.М. Княжеские владения на Руси в X – первой половине XIII вв. М., 1977.
27. Розенфельдт Р.Л. О производстве и датировке овручских пряслиц // СА. 1964. № 4.
28. Рыбаков Б.А. «Слово о полку Игореве» и его современники. – М., 1971
29. Рыбина Е.А., Розенфельдт Р.Л. Гребни, расчески // Археология. Древняя Русь. Быт и культура. - М., 1997.
30. Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода (X -  XV вв.). - М., 1981.
31. Уварова П.С. Выборки из дел Черниговского статистического комитета, исторического общества Нестора Летописца и архива граф. П.С.Уваровой. Городища и курганы // Труды  Московского предварительного комитета по устройству XIV археологического съезда. Вып. 1. - М., 1906.
32. Уварова П.С. Городища и курганы // Труды  Московского предварительного комитета по устройству XIV археологического съезда. - М., 1906. Вып. 1.
33. Хорошев А.С. Ножи, бритвы, ножницы // Археология. Древняя Русь. Быт и культура. - М., 1997.
34. Шинаков Е.А., Гурьянов В.Н. Русско-радимичское пограничье середины X – середины XII вв.: природно-географический аспект // Гiстарычна-археалагiчны зборнiк. № 3. Мiнск, 1994.
35. Шинаков Е.А., Миненко В.В., Сафронов И.В. «Города» Чернигово-Смоленского пограничья: факторы и этапы развития // Роль раннiх мiських центрiв в становленнi Київської Русi. Суми, 1993.
36. Шинаков Е.А., Ющенко Н.Е. Стародуб и его округа в конце X – XII вв. // Проблемы социальной истории Европы: от античности до Нового времени. Брянск, 1995.
37. Щапова Ю.Л. Стекло Киевской Руси. – М., 1972.
38. Щапова Ю.Л. Украшения из стекла // Археология. Древняя Русь. Быт и культура. - М., 1997.

Рис.1. План городища Рассуха 2.

Рис.2. Древнерусская керамика с городища Рассуха 2.

Рис.3. Железные изделия с городища Рассуха 2. 1-7 – ножи, 8-9 – наконечники стрел, 10 - фитильница, 11 – пинцет, 12-14 – накладки к замкам и пробои, 16-19 – фрагменты замков.

Рис.4. Городище Рассуха 2: изделия из камня, кости, цветного металла, стекла. 1-7 – браслеты, 8 – перстень, 9 – бусина, 10-12 – пряслица, 13 – гребень, 14 – бронзовая оковка ножен.