Село Найтоповичи (современный Унечский район Брянской области РФ) может по праву считаться одним из древнейших населенных пунктов региона. Впервые Найтоповичи упомянуты в 1523 г. тогда село находилось «на межи» со стародубской стороны против мглинского села Рухов [8, с. 65].

 В 1649 г. на земли исторической Стародубщины перекинулось казацкое восстание под руководством Богдана Хмельницкого. Его результатом стало образование в регионе Стародубского полка – военно-административной единицы Гетманской Украины (автономии в составе Российского государства). Тогда же в крае сложилась упрощенная сословная система, включившая в себя казаков и посполитых. Причем различие между этими сословиями было лишь в «отправлении повинностей». Так казаки несли военную службу, а посполитые платили подати. В селе Найтоповичи вероятно уже с этого времени проживали и те и другие. Стародубских казаков можно охарактеризовать, как основную движущую силу региона и участников основных политических и военных событий. В тоже время работ посвященных непосредственно казакам села Найтоповичи не существует, заполнить данный пробел, призвана настоящая статья.

Как уже отмечалось выше, Стародубский полк являлся военно-административной единицей. Следовательно, на его территории была установлена специфическая административная и повторяющая ее военная система управления. Так, территориально полк делился на сотни, а те в свою очередь на курени. Данная система просуществовала в регионе до реформы 1781 г., а в части военной организации до 1783 г.

Вся полнота гражданской, судебной и военной власти была сосредоточена в руках полковника. Тот должен был избираться всем «товариством», однако фактически назначался гетманом. То же можно сказать и обо всех атаманах более низкого уровня, которые со временем перестали получать должности путем выборов, а назначались вышестоящим начальством. Во главе сотен стояли сотники, а во главе куреней – куренные атаманы. Первыми заместителями полковника были обозный и судья. На полковом и сотенном уровне также присутствовали должности есаулов и хорунжих.  Помощником куренного атамана был есаулчик (или подъесаул). Кроме того к началу XVIII в. установился ряд казацких чинов для лиц не занимавших никакой должности, но имевших значительно более высокий статус по сравнению другими казаками. Так, на разных уровнях управления находились бунчуковые, войсковые и значковые товарищи. В каждом курене также стали появляться свои знатные товарищи.

В 1711 г. из Поповогорской, частей Стародубской и Топальской сотен была образована новая сотня, получившая название Новоместской по месту расположения ее администрации – часть города Стародуба, именовавшаяся Новым городом. В ее состав было включено и село Найтоповичи, как центр одноименного куреня, реестр из 13 казаков которого мы впервые встречаем в присяге на верность царевичу Петру Петровичу состоявшейся в 1718 г. [17, л. 136].

О существовании Найтоповичского куреня ранее 1711 г., когда село входило в состав Полковой Стародубской сотни, никаких сведений пока обнаружить не удалось. Хотя факт проживания казаков на его территории не вызывает сомнений.

Известны также имена некоторых атаманов руководивших Найтоповичским куренем в разное время. Это Самуил Максимов (1718), Аким Ворона (1732), Афанасий Шматок (1735), Трофим Яцков (1743), Леон Шпин (1748), Игнат Шавеха (1754), Василий Моргацкий (1777), Василий Дураченок (1782). Куренными есаульчиками называются в 1732 г. – Андрос Ивкин, а в 1748 г. – Петр Божок [17, л. 136; 18, л. 29об.; 19, л. 288об.; 24, л. 739об., 741; 23, л. 108об.; 7, л. 6].

Власть найтоповичского куренного атамана распространялась кроме самого села еще и на такие населенные пункты, как Волокитины Кустичи, Рухов и Заруховская Буда в которых количество казацкого населения было несравнимо меньшим.

При этом на различных этапах численность казацких дворов в курене была разной, и ее изменение зависело не только от демографических факторов. Быт найтоповичских казаков сильно усложнялся тем, что их «грунты» соседствовали с такими крупными и очень влиятельными землевладельцами из числа казацкой старшины, как Миклашевские, Скорупы и Силевичи. Они на протяжении всего исследуемого периода пытались обратить казаков в свое подданство.

Так, еще в 1696 г. село Найтоповичи было отдано стародубскому сотнику, а впоследствии полковому обозному Прокофию Силевичу. Его потомки занимали «уряд» новоместского сотника с 1730 по 1781 гг. При этом согласно переписи Стародубского полка 1721 г. в Найтоповичах оставалось 16 казацких дворов, а ревизия 1723 г. говорит уже о 10 дворах [15, л. 236об.–238; 13, с. 433]. Тождество фамилий среди казачьего и крестьянского населения в селе говорит о массовом «порабощении» казаков Силевичами. При этом нельзя отрицать возможность их добровольного перехода в подданство, вызванную экономическими причинами.

После смерти в 1723 г. Прокопа Силевича Найтоповичи достались его сыну Григорию. Тот же начал устанавливать в нем новые порядки. Эти действия в свою очередь натолкнулись на сопротивление жителей. Часть крестьян бежала из Найтопович, а за пользование их грунтами Силевич установил плату в размере десятины, которую намеревался брать с казаков. Однако тех такие условия не устроили. Более того многие из крестьян отказались нести повинности в пользу Силевича и заявили о своем казачестве [10]. Вероятно, они действительно были потомками казаков и смогли добиться своего возвращения в компут. Так, ревизия 1731 г. уже фиксирует в Найтоповичах 40 казаков – владельцев дворов или хат [18, л. 29–29об.]. Не менее 33 казаков села были приведены к присяге на верность императрице Анне Иоанновне в январе следующего 1732 г. [16]. При этом по данным ревизии Стародубского полка 1733–1737 гг. 16 казаков находились в статусе коннооружейных – т.е. могли выступить в поход на коне с оружием и в полном обмундировании, а 13 и 7 соответственно несли службу пешеоружейных и пеших безоружейных казаков [19, л. 764–769об.]. Таким образом, можно говорить о том, что в 30-е гг. XVIII в. село Найтоповичи являлось крупным сельским казацким центром.

При этом как отмечалось выше в состав куреня входили и другие села. В них хоть казацкое население и было значительно меньшим, но оно также испытывало давление со стороны крупных землевладельцев.

Так, в селе Волокитины Кустичи перепись 1721 г. фиксирует 6 казацких дворов [15, л. 31]. Ревизия 1723 г. называет эти же 6 дворов уже куренчиками полкового писаря Григория Скорупы. Необходимо отметить, что Волокитины Кустичи были отданы еще отцу последнего – Демьяну в 1709 г. [13, с. 435]. При этом власть Скоруп конечно же не распространялась на казачье население. И видимо те, и другие пришли к определенному компромиссу, который мы и видим в ревизии 1723 г. Куренчики являлись своего рода сословной микрогруппой в казачьей среде. В обязанности таких казаков входило сопровождение «знатного войскового товарища» в военных походах и служба ему в мирное время. За свои «услуги» куренчики освобождались от прочих повинностей. Свое формирование данная микрогруппа начала уже, вероятно, с 1650-х гг. и к 30-м гг. XVIII в. ее существование носило угрожающий для казацкого войска характер. В результате чего в 1735 г. был издан указ упраздняющий существование данной категории и возвращении казаков из куренчиков «под сотню». Хотя видимо кустичские казаки вышли из подчинения Григорию Скорупе еще раньше, т.к. в ревизии 1731 г. они уже зафиксированы, как несущие общие повинности [18, л. 29об.]. При этом полковой писарь все же смог завладеть грунтами двух из них [24, л. 22].

Новые попытки поработить кустицких казаков начал предпринимать уже сын Григория полковой обозный Павел Скорупа. С начала 1760-х гг. начались нападения его поданных на имения казаков. Люди Скорупы грабили, угоняли скот и уничтожали имущество [9]. При этом казаки села в 1767 г. еще владели 5-ю дворами [24, л. 16об.–22]. В дальнейшем видимо давление со стороны полкового обозного усиливалось, что в конечно счете привело к исчезновению в конце 1780-х гг. из села казацкого населения [12].

Если казаки Волокитиных Кустич еще могли как-то сопротивляться Скорупам, то жителям Рухова и Заруховской Буды противостояла гораздо более влиятельная семья Миклашевских – потомков стародубского полковника, погибшего в Несвиже в 1706 г.

Кроме того вероятно сказывались последствия разорения учиненного шведами во время их вторжения на Стародубщину в 1708 г. Так в 1712 г. казаки руховские продавали пани Валкевичевой два ляда «пришовших по переходу неприятельскому до остатнего убожества и разорения» [1, л. 31–31об.].

При этом уже на начальном этапе казацкое население этих сел было незначительным. Так, согласно переписи 1721 г. в Рухове отмечено 3, а в Заруховской Буде 2 казацких двора [15, л. 38, 70об.]. В 1731 г. в последней оставался уже 1 двор [18, л. 29об.], а в ревизиях 1740-х  гг. сведения о казаках из Заруховской Буды исчезают. В Рухове же 1 казацкий двор еще показан в 1748 г., а затем сведений нет и о нем [23, л. 110]. Без сомнения, такая тенденция является результатом деятельности Миклашевских, направленной на получение полного контроля над данными населенными пунктами, осуществляемая путем скупки казацких грунтов.

При этом необходимо отметить, что российское правительство пыталось остановить произвол казацкой старшины и оградить казаков от ее посягательств. Но данные меры не всегда имели ожидаемый результат. Хотя без сомнения именно благодаря им найтоповичские казаки в 1720-х гг. были выведены из подчинения Силевичам. Однако после окончания русско-турецкой войны 1735–1739 гг., когда военная служба казаков уже была не так востребована (а Тимофей и затем Андрей Силевичи были как раз Новоместскими сотниками), давление на найтоповичских казаков усилилось. Изменение их количественного и качественного состава можно проследить благодаря ревизиям 1740-х гг.

Мы видим, что если еще в 1740–1743 гг. в селе было 10 дворов грунтовых казаков, то уже в 1748 г. основная масса казачьего населения живет в бездворных хатах. Однако в дальнейшем этот процесс, вероятно, удалось остановить. Так согласно Генеральной описи Малороссии 1767 г. в Найтоповичах насчитывалось 4 двора выборных казаков и 14 подпомощников [24, л. 194–201]. К концу рассматриваемого периода в 1781 г. эти данные не претерпели существенных изменений – 3 двора выборных казаков и 13 казаков подпомощников [14, с. 87].

В этот же период в Найтоповичах появилась семья шляхтичей Околов-Кулаков. Так, в 1740 и 1742 гг. Карп Стефанов Кулак с сыном Корнеем получили от Григория и Андрея Силевичей соответственно за многолетние службы в доме их отца новоместского сотника Тимофея Силевича двор с посполитым и казачий грунт [24, л. 736–736об.]. При этом сам факт владения такими наделами обязывал их нести военную службу. И уже в ревизии 1748 г. Карп Стефанов Кулак показан среди казаков подпомощников [23, л. 109]. Однако вероятно с его смертью Корней Карпов уже отказывался нести воинскую повинность. Зачислен он был в компут Стародубского полка лишь в 1763 г. на основании владения казацким грунтом [24, л. 194об.]. Видимо к этому его подтолкнули слухи, ходившие в регионе о том, что вскоре будет введено крепостное право по примеру «великороссийского». В 1784 г. Корней Околов-Кулак смог получить чин войскового товарища и благодаря этому к 1795 г. утвердится в российском дворянстве [5, л. 37]. Его младшие сыновья Борис и Павел были уже на гражданской службе и носили чины коллежского регистратора, а последний в 1808 г. был избран стародубским поветовым ввозным [25, л. 133об., 456об.].

Как видим, Найтоповичский курень Новоместской сотни Стародубского полка был полноценной военной единицей, и как следствие казаки которой принимали участие во многих военных конфликтах.

Впервые сведения о командировании в поход найтоповичских казаков мы встречаем в 1725 г., когда 3 казака куреня были отправлены Терки [11, л. 6об.]. Целью данного похода было строительство и охрана крепостей на территории Дагестана, отвоеванной у Персии.

Активное участие приняли найтоповичские казаки в войне за польское наследство 1733–1735 гг. и русско-турецкой войне 1735–1739 гг. Как отмечалось ранее, значительное количество казаков накануне этих кампаний было возвращено из подданства в военное ведомство. И по существовавшему в казацкой среде правилу именно такие «новопописанные» казаки направлялись в ближайший военный поход.

Так в первый Польский поход 1733 г. было командировано 10 конных и 4 пеших безоружейных казаков. Последние вероятно состояли при полковой артиллерии и в боевых действиях участия не принимали. Что же касается конных – то четверо из них погибли, в том числе и атаман Аким Ворона [19, л. 613, 770–771,].

Во второй поход в область Польскую стародубские казаки были командированы в том же 1733 г. На этот раз это были только конноружейные воины. Во время этого похода из 7 найтоповичских казаков были убиты или умерли пятеро [19, л. 613об., 771об.–772].

Сразу же после окончания войны за польское наследство началась новая война – на этот раз с турками. Уже в октябре 1735 г. к крепости св. Анны были командированы 10 конных найтоповичских казаков [19, л. 1017]. В дальнейшем на всем протяжении конфликта раз в год весной в главную армию отправлялись команды выборных стародубских казаков. Среди них были и представители Найтоповичского куреня: в 1736 г. – 9 человек, в 1737 г. – 2, в 1738 г. – 5 и в 1739 г. – 3. Менее зажиточные казаки подпомощники во время этого конфликта несли службу на форпостах и при сотенном правлении [2, л. 108; 3, л. 13; 4, л. 20об.; 19, л. 156, 173].

За относительно спокойным для казаков временем правления Елизаветы Петровны (1741–1761) наступила эпоха завоеваний Екатерины II. Тогда в сформированный по новым правилам Стародубский полк в 1768 г. поступили 7 выборных казаков найтоповичского куреня [26, л. 243об.]. Все они с началом русско-турецкой войны 1768–1774 гг. были направлены на охрану форпостов [28, л. 247]. Кроме того трое найтоповичских казаков подпомощников были командированы в действующую армию в 1769 г. в качестве погонщиков волов [27, л. 24об.].

После окончания этого конфликта найтоповичцы продолжили службу выборных казаков в Стародубском полку. Они несли службу на форпостах и участвовали в экспедиции в Крым в 1776 г. [6, л. 30, 34].

Реформы 1781–1784 гг. окончательно изменили уклад жизни стародубских казаков. Вначале было отменено полковое деление, а затем для военной службы были введены общие со всей Империей правила. Из бывших выборных казаков был сформирован регулярный Стародубский полк, в который вошли и найтоповичцы.

Как видим, несмотря на сложное экономическое положение и возрастающее давление со стороны старшины, казаки найтоповичского куреня исправно несли воинскую службу. В дальнейшем уже после ликвидации Стародубского полка их потомки еще не раз будут призваны на службу, но уже в рядах ополчений или регулярной армии. При этом факт принадлежности к казацкому сословию будет сохраняться за жителями села вплоть до 1917 г.

Источники и литература

1. Актовая книга Стародубского магистрата за 1712 г. // Центральный государственный исторический архив Украины в г. Киев (ЦГИАК). ф. 208. Оп. 1. Д. 24. 37 л.
2. Ведомость казаков сотни Новоместской полка Стародубского отправленных в военный поход. 1736 г. // ЦГИАК. Ф. 51. Оп. 3. Д. 5747. Л. 106–108об.
3. Ведомость казаков сотни Новоместской полка Стародубского отправленных в военный поход. 1738 г. // ЦГИАК. Ф. 51. Оп. 3. Д. 7258. Л. 12–13об.
4. Ведомость казаков сотни Новоместской полка Стародубского отправленных в военный поход. 1739 г. // ЦГИАК. Ф. 80. Оп. 2. Д. 369. Л. 19об.–20об.
5. Ведомость о дворянах Новгород-Северского наместничества состоящих в подушном окладе. 1795 г. // Российский государственный исторический архив в г. Санкт-Петербург. Ф. 1343. Оп. 51. Д. 384. 240 л.
6. Ведомость сколько с полку Стародубского числится полковых, сотенных старшин, а также значковых товарищей, выборных казаков сколько, где и с какого числа откомандировано. Ноябрь 1777 г. // ЦГИАК. – Ф. 54. Оп. 3. Д. 10761. Л. 21–38об.
7. Выписка из книг подкоморского суда Стародубского повета про земельный спор Киево-Печерской лавры с полковником Скорупой в селах Найтоповичи и Лыщичи Новоместской сотни Стародубского полка. 1777 г. // ЦГИАК. Ф. 128. Оп. 1а (Вотчинные дела). Д. 294. 10 л.
8. Границы Литовского государства с вел. кн. Московским, с показанием числа домов в пограничных селениях. Около 1523 года // Документы Московского Архива Министерства Юстиции / ред. М. Довнар-Запольский. – М. : Товарищество типографии А. И. Мамонтова, 1897. – Т. 1. – С. 63–67.
9. Дело по иску обозного полку Стародубского Павла Скорупы с казаками Кустицкими Федором, Леоном, Данилом Приваленками о завладении грунтов в дачах Кустицких положением находящихся. 1768 г. // ЦГИАК. Ф. 82. Оп. 2. Д. 36. 55 л.
10. Дело про отказ подданных значкового товарища Григория Силевича, жителей села Найтоповичи отбывать повинности в его пользу. 1724–1727 гг. // ЦГИАК. Ф. 51. Оп. 3. Д. 1405. 42 л.
11. Дело про отправку команды казаков Стародубского полка в Терский поход. 1725 г.// ЦГИАК. Ф. 51. Оп. 3. Д. 1718. 19 л.
12. Исповедная роспись села Кустич Волокитиных за 1788 г. // Государственный архив Черниговской области (ГАЧО). Ф. 712. Оп. 1. Д. 231. Л. 667–682.
13. Лазаревский, А. М. Описание старой Малороссии: материалы для истории заселения, землевладения и управления : [в 3 т.] / А. М. Лазаревский. – Изд. 2-е. – Белые берега : Десяточка : Белобережье, 2008. – Т. 1 : Полк Стародубский. – 559 c.
14. Опис Новгородсіверського намісництва (1779–1781) / Всеукр. акад. наук, Археогр. коміс. ; ред. П. К. Федоренка. – Київ : Всеукр. акад. наук, 1931. – XXI, 592 c.
15. Переписная книга Черниговских сел и деревень для занятия в оных квартир Мекленбургского корпуса. 1721 г. // Архив внешней политики Российской империи при МИФ РФ. Ф. 124. Оп. 1. 1721 г. Д. 62. 437 л.
16. Присяга Стародубского полка в верности императрице Анне Иоанновне. 1731 г. // Российский государственный архив древних актов в г. Москва (РГАДА). – Ф. 248. Оп. 103. Д. 8250. Л. 532–593об.
17. Присяги Стародубовского полку духовных и светских жителей в верности наследнику царевичу Петру Петровичу. 1718 г. // РГАДА. Ф. 140. Оп. 1. Д. 34. 289 л.
18. Про сбор денег с козаков и посполитых Стародубского полка на содержание чиновников и служителей полковых и сотенных правлений. 8 июня 1733 г. // ЦГИАК. Ф. 51. Оп. 3. Д. 4609. 132 л.