» » »

Между гражданской и Великой Отечественной (часть 2)

История брянкустичской коллективизации начиналась в 1928 году с создания на хуторе Попрыг коммуны «11 лет Октября». Первым председателем этой коммуны был избран молодой коммунист Иван Александрович Кожанов. В 1931 году в Брянкустичах был организован колхоз имени 1 Мая, который со временем станет одним из крупнейших хозяйств нашего района. Изначально за колхозом числилось 1200 гектаров земли, семь коров и около сотни лошадей. В 1934 году коммуну «11 лет Октября» преобразовали в сельскохозяйственную артель, а вскоре она вошла в состав местного колхоза. К 1940 году колхоз уже окреп и встал на ноги. В хозяйстве значительно увеличилось количество скота, появилась техника, в том числе и тракторы для полевых работ. В 1938 году валовый урожай различных культур составил 11,5 тысяч центнеров. Председателем брянкустичского колхоза все довоенные годы был Егор Яковлевич Драчена.

В Найтоповичском сельсовете были образованы колхозы имени Ворошилова, имени 1 Мая, «Красная Заря» и «Новая жизнь». После войны эти хозяйства были объединены в колхоз «Заря», а затем на его базе создали большой совхоз «Найтоповичский», объединивший обширную территорию с населенными пунктами Найтоповичи, Нежданово, Займище, Куровщина, Снежинка, Строганов, Жеча.

В населенных пунктах вокруг Лизогубовки также были созданы колхозы. После войны они объединились в одно хозяйство, а вскоре здесь был создан крупный колхоз имени Чапаева с центральной усадьбой в Лизогубовке. В постсоветский период на базе колхоза был образован сельскохозяйственный производственный кооператив – СПК.

На территории Рюховского сельсовета были созданы колхозы имени Ворошилова, «Красный победитель», «7-й съезд Советов». В соседних Волкустичах – «Красный борец». Впоследствии все хозяйства в районе Рюхова были сведены в крупный колхоз «Победа». Сегодня на его базе функционирует ТнВ «Победа».

В Староселье работа по созданию колхоза началась в 1930 году. Вскоре в хозяйство вступило около 200 дворов. Колхоз получил название «Ленинский путь». В послевоенные годы его председателем был «тридцатитысячник» Иван Степанович Гринчик, заложивший основы для превращения «Ленинского пути» в одно из самых рентабельных и успешных хозяйств не только района, но и всей области. После И.С. Гринчика колхоз возглавлял Николай Александрович Суханов. «Ленинский путь» традиционно считался районным лидером по возделыванию картофеля и неслучайно именно в этом хозяйстве было самое большое картофельное поле в районе (300 га). Достигнутые успехи позволили колхозу не только развивать сельскохозяйственное производство, но и строить объекты социального значения. Так, в 60-х годах в Староселье был открыт пионерский лагерь, где летом могли отдохнуть около сотни детей колхозников. Сегодня в Староселье развернул деятельность крупный агрохолдинг «Мираторг», разместивший на местной ферме большое стадо крупного рогатого скота австралийской породы.

На территории Рассухского сельсовета с началом коллективизации было создано несколько мелких сельхозартелей, которые после войны объединились и на их базе был создан крупный колхоз «Коммунар» - одно из наиболее успешных хозяйств района. Особенно славился «Коммунар» своими успехами в овощеводстве и животноводстве.

История рохмановского колхоза «Мирный» начиналась с создания нескольких хозяйств в Рохманове, Платкове, Дубровске, поселках Дубровском и Тростевом.

Коллективизация проходила и на самом восточном краю района. Так, в тридцатых годах колхозы появились во всех населенных пунктах Ивайтенского сельсовета. Впоследствии они были объединены на базе крупного колхоза «Россия» с центральной усадьбой в Новых Ивайтенках. В 60-х годах от «России» был отсоединен колхоз имени Мичурина. В постсоветское время на базе некогда успешного ивайтенского хозяйства был образован СПК «Рассвет».

Писаревский колхоз «Волна революции» начинался с 12-ти вступивших в хозяйство семей. После войны в Писаревском сельсовете было уже целых шесть хозяйств, а затем в районе началось укрупнение колхозов. Впоследствии писаревское хозяйство входило в состав крупного совхоза «Унечский», но в 1966 году вновь стало самостоятельным.

Так или иначе, но процесс коллективизации в Унечском районе был завершен. Всего было создано около 90 хозяйств, а к 1941 году их было уже 99.

Реформирование системы крестьянского труда (от индивидуального к коллективному) не слишком сказалось на организации домашнего хозяйства селян. Быт и общий уровень жизни крестьян нашего региона в двадцатые-тридцатые годы во многом оставался на уровне прошлого столетия. Русский крестьянин, как и сто лет назад, в прямом и в переносном смысле ходил в лаптях. Впрочем, не только нищета была тому причиной. Даже спустя десятилетия, уже в более благополучные послевоенные времена, многие селяне в России по-прежнему продолжали ходить в лаптях, спать на грубых полатях и не очень торопились приобщаться к благам цивилизации. Видимо, так уж устроен консервативный менталитет нашего крестьянина - столетиями не менявшийся быт русской деревни сложно было изменить в одночасье.

24 ноября 1931 года в свет вышел первый номер районной газеты «Ленинское знамя», которая до настоящего времени является главным печатным изданием района, выходя с 1991 года под названием «Унечской газеты». Своей типографии в то время в Унече не было и номера газеты печатались в Клинцах, либо во Мглине. Газета выходила более дважды, а с 1955 года – трижды в неделю.

В свою очередь, у унечских железнодорожников в 1930 году появилась своя собственная газета, получившая название «Ударник». С 1933 года она стала называться «Голос ударника». В наши дни железнодорожная пресса в Унече уже давно не выпускается.

Как и вся страна, железная дорога переживала не лучшие времена, однако, в своем развитии не остановилась. Так, в 1924 году были соединены, наконец, станции Унеча и Кричев. К 1929 году между нашим городом и Оршей уже курсировали отдельные составы, а спустя еще год было открыто регулярное сообщение. Таким образом, к 1930 году Унеча становится полноценной узловой станцией, пропускавшей через себя грузопотоки брянского, гомельского, оршинского и хутор-михайловского направлений. Большая часть всего потока составляли грузовые поезда. Так, из Донбасса на северо-запад страны через Унечу шли составы с углем.

В 1930 году произошло существенное обновление паровозного парка унечского депо: поступили новые грузовые паровозы серии «Э» и пассажирские серии «С» и «Св». Постепенно началась замена рельсов, многие из которых лежали еще с конца 19 века. В местах выполнения маневровых работ постепенно стало появляться освещение.

Руководителем паровозного депо в начале тридцатых годов прошлого века работал Владимир Николаевич Казаринов (1893-?) - отец известного унечского поэта и композитора Александра Казаринова.

Вагонного депо в Унече не было до 1936 года, пока не был организован вагонный участок с четырьмя путями и вагончиком. Первым начальником депо был назначен Колесников Г.А.

На рубеже 20-х и 30-х годов начались изыскательские работы по строительству новой железной дороги, которая, по замыслу ее проектировщиков, должна была напрямую соединить Унечу и Рославль. Постройка этой ветки должна была, наконец, сделать жителей соседнего Мглина «железнодорожниками». Однако, проект заглох и Мглин по сей остается одним из немногих райцентров области, куда так и не протянули стальную магистраль.

В 1930 году в Унече появилось на свет новое учебное заведение, которое со временем станет главной кузницей кадров для местной железной дороги. 1 октября 1930 была открыта школа фабрично-заводского ученичества (ФЗУ) по подготовке специалистов для железнодорожного транспорта. Так появилось на свет всем известное Унечское железнодорожное училище №6. Изначально школа ФЗУ расположилась в помещении старого клуба, а затем получила в свое распоряжение временный барак. В 1931 году состоялся первый выпуск училища и в этом же году в залинейной части Унечи началось строительство нового учебного корпуса. Его здание можно увидеть и сегодня – оно находится на улице Комсомольской. В 1932 году в училище готовили будущих помощников машинистов, слесарей-вагонников и слесарей-паровозников. К 1935 году количество учащихся школы ФЗУ уже достигло трех сотен, а само училище переехало в новый двухэтажный корпус. Первым директором ФЗУ был И.С. Гоманок – по профессии историк и преподаватель естествознания.

За время своего существования училище не раз меняло название. Так, в 1940 году школа ФЗУ была переименована в железнодорожное училище №2, в 1962 году – в ГПТУ №6 железнодорожников, в 1973 году – в ГСПТУ №6, в 1984 году - в СПТУ №6, в 1989 году – в ПТУ №6 , в 1995 – в ПУ №6 и наконец, в 2001 году – в ГОУНПО-ПУ №6. В годы войны училище было эвакуировано на Урал, возобновив работу в Унече лишь к осени 1949 года. Все эти трудные годы училище возглавлял Петр Прохорович Руденков. Сегодня заведение именуется «Профессиональное училище №6» и его директором, начиная с 1983 года, трудится Александр Григорьевич Донцов. Среди выпускников ПУ-6 было немало людей, добившихся значительных жизненных успехов. Так, Михаил Шкапцов стал солистом Большого театра и в 1987 году был удостоен звания народного артиста РСФСР. Александр Грешнер, окончивший училище в 1953 году, стал ведущим солистом Минской оперы. Выпускник 50-х годов Петр Бирюков работал секретарем в ООН, Григорий Каган был долгие годы бессменным директором Первомайского клуба в Унече. В советские годы при училище работала вечерняя школа, в которой желающие могли получить среднее образование. В наши дни училище располагает неплохой учебной и материальной базой, позволяющей дать образование более 800 учащимся.

В 1930 году в Унече было организовано четыре пионерских отряда. И в том же году в бывшей помещичьей усадьбе в Долматове был открыт первый пионерский лагерь, в котором могло отдохнуть около 30 детей. Известны имена первых вожатых этого лагеря: Ольга Сторожук, Анна Боричевская. Директором лагеря был Михаил Кожевец.

В 1935 году в Унечу пришло набиравшее бешеную популярность во всем мире звуковое кино. Впервые в нашем городе звуковой фильм был показан в клубе им 1 Мая. В дальнейшем кинопоказы в клубе проходили регулярно.

В 1936 году станция Унеча перешла в подчинение Белорусской железной дороги. И в этом же году железнодорожное ведомство обзавелось в Унече собственной школой, которая была построена в красивом бору на окраине поселка. Речь идет о всем известной школе №41 (ныне – МОУ СОШ №5). Одно из старейших учебных заведений Унечи было построено на улице Октябрьской - в том же месте, где находится и сейчас. Небольшое неброское двухэтажное здание железнодорожной школы стало первой alma mater для тысяч унечских ребят. Впоследствии жизнь разбросает выпускников «сорок первой» по всему земному шару, но в душе каждого из них останется нечто, что объединяет во времени и пространстве, несмотря на тысячи километров, отделяющих от малой родины. Это память о маленьком школьном дворе в окружении сосен, о гулких школьных коридорах и пыльных классах, о драках за спортзалом, о строгом директоре, об учителях, о школьных друзьях и товарищах... Ностальгия бывает разных оттенков, но школьные годы - это то, о чем приятно вспоминать всегда.

В «сорок первой» в разные годы учились будущие Герои Советского Союза, лауреаты Государственных премий, ученые и писатели. Их имена и фамилии стали известны миллионам людей. Но это было потом. Тогда же, в классе у доски, все были равны.

Многие из выпускников и работников школы в годы войны ушли на фронт и не вернулись. Те, кому повезло остаться в живых, возвращались в стены родной школы. Учитель истории и географии П.В. Плышевский благополучно вернулся с фронта и продолжил работать в школе завучем до 1956 года. Учителем физики в школе работал И.В. Соколов – участник исторического Парада Победы 1945 года на Красной площади.

Во время Великой Отечественной войны школа была практически полностью разрушена. Но уже в 1944 году в ее стенах при свете керосинок возобновились занятия. Окончательно здание школы было восстановлено и отремонтировано к концу 1945 года. В послевоенные годы школа некоторое время носила название «восемнадцатой» (№18).

Как уже говорилось, среди выпускников школы было немало известных людей. Выпускник 1956 года, Петр Васильевич Никитин, за вклад в развитие отечественной космонавтики стал Лауреатом Государственной премии. Л.Ф. Хаврошин получил аналогичную награду за достижения в области охраны государственной границы.

В начале 70-х годов 20 века к основному зданию школы были пристроены два новых крыла. В таком виде школа существует до настоящего времени.

В это же время рядом со школой, на углу Октябрьской и Транспортной улиц был установлен памятник учителям и ученикам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Немало их было, не вернувшихся с полей той страшной войны.

С 1999 года школа утратила статус железнодорожной и с тех пор носит название средней школы №5. Название пока еще не очень прижилось. Город привычно называет школу все больше по старинке. Ну, а для тех, кто когда-то давно окончил эту школу, она навсегда останется «сорок первой»...

В 30-х годах прошлого столетия репрессивная политика большевизма достигла особого размаха. К середине десятилетия ВКП(б) поставила перед всеми партфункционерами задачу резко повысить политическую бдительность и активнее выявлять «врагов народа и вредителей». Все бы ничего, но в число людей, входивших в категорию потенциальных жертв чисток, в первую очередь попадали и сами партийные функционеры. Не удалось избежать печальной судьбы и местным чиновникам. В частности, в 1937 году волна репрессий коснулась первого секретаря Унечского райкома Плюшкина, председателя райисполкома Султанова, начальника политотдела Унечского ж/д узла Рыбина, начальника Унечского отделения дороги Александрова. Всем им были предъявлены невнятные обвинения в «зажиме критики и самокритики в организациях», а также в том, что они «умышленно не проводили объединенных партийных собраний среди коммунистов, с тем, чтобы не дать возможности вскрыть творимые безобразия на транспорте и в сельском хозяйстве». Подобного рода абсурдные обвинения в те годы были обычным делом по всей стране и зачастую заканчивались солидными сроками тюремного заключения.

В число репрессированных по «контрреволюционным» статьям попадали люди из самых разных слоев общества. Так, в конце 30-х годов в Унече были арестованы директор школы №41 Ф. Жуков и завуч той же школы С. Чеславский.

Одним из направлений «борьбы с врагами», в 1937-1938 годах стало выявление «фашистской, шпионской, диверсионной и т.п. деятельности агентов польской разведки». По «польским делам» за эти два года органами НКВД было репрессировано большое количество населения. В частности, из опубликованных документов НКВД известно, что в Унече был арестован помощник машиниста местного депо М.А. Михнюк, который обвинялся в том, что еще в 1930 году был завербован польской разведкой и нелегально переброшен в СССР, где в качестве резидента установил связь с рядом польских шпионов, работавших на Белорусской железной дороге.

Известны и случаи репрессий в отношении священнослужителей. Так, в 1937 году был арестован Амос Янкевич - священник церкви села Горяны, приехавший в это село в 1918 году из Белоруссии. Янкевича арестовали среди бела дня и о его дальнейшей судьбе ничего не известно. Имеющиеся сведения о биографии Янкевича также весьма скупы. Так, по воспоминаниям дочери, до приезда в наши края Амос Янкевич служил армейским священником. В Горяны он прибыл с матушкой Марией, и уже здесь у них родились 3 сына и 2 дочери. Сын Борис погиб на фронте. Дочь Людмила прошла всю войну фронтовой сестрой.

В августе 1937 года был арестован проживавший в Унече бывший протоиерей Иоанн Томашевский, в миру – Иван Павлович Томашевский (1880-1937), долгие годы служивший в разных храмах Орловщины и Черниговщины. В Унече он трудился бухгалтером в леспромхозе. 10 августа 1937 года Томашевский был осужден тройкой при УНКВД по Западной области к высшей мере наказания и расстрелян в тот же день. Как видим, судопроизводство по «политическим статьям» в те времена было очень скорым на расправу.

Среди расстрелянных в 1937 году служителей культа из нашего района, известны также священник села Красновичи отец Климентий Шутов, отец Иоанн Болхаревский из Высокого и отец Кондратий Корольский из Лыщич.

Борьба с «опиумом для народа» велась и на «архитектурном фронте». Также как и по всей стране, в Унечском районе с храмов сбрасывали колокола, рушили церкви.

В опубликованных в постсоветское время списках жертв политических репрессий встречаются и обычные жители нашего района. Причем, в этих списках значится немало репрессированных еще в первую волну времен революции и гражданской войны. В основном это жертвы 1921 года, среди которых было очень много евреев.

Среди известных репрессированных деятелей советского государства – уроженцев Унечи, известно имя Самуила Яковлевича Стерлина. Последний родился в 1891 году на станции Унеча в еврейской семье (предположительно, был сыном местного еврея-лесопромышленника). В 1916-1919 годах состоял в партии «Поалей Цион» (еврейская партия, пытавшаяся совместить идеи социализма с сионизмом), затем вступил в ВКП(б). Работал помощником начальника транспортного факультета по политчасти Военно-Транспортной Академии РККА, военным комиссаром факультета путей сообщения Военно-транспортной академии, полковым комиссаром. Проживал в Москве. 10 января 1938 года Стерлин был арестован по обвинению в участии в военном заговоре. 28 августа 1938 года приговорен ВКВС СССР к расстрелу. Приговор был исполнен в тот же день. В 1956 году С.Я. Стерлин был посмертно реабилитирован.

Уроженец села Рюхово, Василий Яковлевич Крись (Крысь), в 1937 году занимал должность начальника отделения отдела Охраны Управления Комендатуры Кремля. В мае 1937 года он был арестован по обвинению в участии в антисоветской террористической организации, приговорен к высшей мере наказания и расстрелян 14 июля 1937 года. В.Я. Крысь был реабилитирован 28 апреля 1956 года.

Немало было и прочих наших земляков, репрессированных по политическим мотивам. В опубликованных в постсоветские времена списках невинных жертв политических репрессий, строчку «уроженец Унечи, Унечского р-на» можно встретить довольно часто. Мы не ставим задачу назвать все эти имена. Приведем лишь несколько трагических примеров, к сожалению типичных для ситуации второй половины 30-х годов:

Шутов Егор Григорьевич (1891-1937), родился на хуторе Пеленки под Унечей. В 30-е годы работал лесорубом в одном из леспромхозов Московской области. 26 апреля 1937 года был арестован и в августе того же года осужден тройкой при УНКВД СССР по Московской области по обвинению в активной контрреволюционной агитации среди населения, распространении клеветы на руководителей партии. 30 августа 1937 года был расстрелян на Бутовском полигоне в Москве.

В октябре 1937 года был расстрелян заведующий Писаревской начальной школы Петр Матвеевич Лукьянин, обвиненный в контрреволюционной террористической агитации и шпионаже. Поводом для обвинения Лукьянина в шпионской деятельности послужила найденная у него переписка с коллегами-педагогами из Франции, Испании и Швеции, которую он вел на языке эсперанто. Доказательственной базой для обвинений в контрреволюционной агитации послужили показания нескольких односельчан и одного сотрудника районного отдела образования. Читателю будет небезынтересно прочесть обвинительное заключение по делу Лукьянина:

«Унечским райотделением УНКВД З/О 20 августа 1937 г. арестован гр-н ЛУКЬЯНИН Петр Матвеевич, на основании данных о том, что он ведет контрреволюционную террористическую агитацию и в переписке с заграницей, распространяет контрреволюционную клевету о СССР. Следствием по делу установлено, что ЛУКЬЯНИН Петр Матвеевич имел письменную связь с эсперантами Франции, Швеции и Испании, куда сообщал сведения о СССР шпионского характера и контрреволюционную на Соввласть. Являясь социально чуждым и враждебно настроенным к Соввласти, вел контрреволюционную агитацию против мероприятий проводимых Соввластью на селе, восхвалял фашизм и расстрелянных врагов народа Тухачевского, Уборевича и др. Систематически клеветнические измышления о политике Соввласти, распространял слухи о войне и неизбежной гибели Соввласти. На основании изложенного ОБВИНЯЕТСЯ: ЛУКЬЯНИН Петр Матвеевич…в том, что в письмах за границу сообщал сведения шпионского характера и к/р клевету о СССР. Имел связь с братьями ксендзом и арганистом, осужденными за контрреволюционную деятельность, систематически вел контрреволюционную агитацию, восхвалял фашизм и врагов народа Тухачевского, Уборевича и др., клеветал на вождей ВКП(б) и советского правительства, т.е. в пр. пр. ст. 58 п. 6 и 10 УК РСФСР...».

Подробности «шпионской деятельности» Лукьянина известны из протокола его допроса, который вел начальник Унечского райотдела УНКВД по фамилии Суровягин:

«Вопрос: Следствие располагает материалами что Вы за границу на языке экспиранте сообщали контрреволюционную клевету на Советскую власть, давали сведения об экономическом и политическом состоянии отдельных отрослей народного социалистического хозяйства СССР. Следствие предлагает Вам дать правдивые показания по этому вопросу.

Ответ: Признаюсь, что в письмах которые я писал во Францию, и Швецию допускал запрещенную политическую информацию о СССР. В одном из писем во Францию к кустарям я сообщил географическое расположение ж.д. узла ст. Унеча и села Писаревка, так-же я сообщал в Швецию и указывал о мощности ж.д. узла ст. Унеча. В 1934 году в Испанию я писал о не урожае в сельском хозяйстве и о затруднении с хлебом. Теперь я понимаю, что мои сведения очевидно использовали со шпионской целью фашисты и в этом я признаю свою вину. Кроме этого следует указать, что в письмах ко мне из Франции и особенно Швеции обращались с просьбой что-бы я им сообщил что кушают крестьяне, как обстоит дело с культурой, имеют-ли крестьяне велосипеды, как относятся к колхозной работе. На эти вопросы я ответов за границу не писал».

Вот такой была сущность «шпионской деятельности» сельского учителя Лукьянина. Сегодня, по прошествии десятилетий, подобного рода дела кажутся нам фантасмагоричным и нелепым абсурдом, однако, в 30-е годы по таким выдуманным на пустом месте обвинениям расстреливали тысячи и десятки тысяч «шпионов и врагов народа».

П.М. Лукьянин был реабилитирован по решению прокуратуры Брянской области лишь в 1989 году.

Все эти сведения были взяты из статьи в журнале «Урал», которую опубликовал там Валентин Лукьянин – сын расстрелянного. Хотелось было на этом закончить рассказ о трагической судьбе писаревского учителя П.М. Лукьянина, но тут на глаза попались еще строки, написанные его сыном. Они стоят того, чтобы их прочесть:

«…Не был и мой отец невинной жертвой сталинизма, случайно попавшей (а мог бы благополучно отсидеться в сторонке) в жернова репрессивной машины, — был он носитель разума и здравого смысла, человек, абсолютно не «стадный» по характеру, учитель по профессии и просветитель по призванию. Он был принципиально чужд… Нет, не социализму, предполагавшему организацию общественных отношений на основе разума, гуманности и справедливости, а системе, которая создавалась в стране под видом социализма. Прокламируя высокие и благие цели, идеологи и стратеги «социалистического строительства» по-советски, с помощью полуграмотных служак типа Суровягина, направляемых их непосредственными начальниками (Генкин, Левинсон и им подобные), при своекорыстной помощи доброхотов вроде Вушлятого, при трусливом пособничестве «свидетелей», при молчаливом согласии запуганной общественности, эта система целенаправленно и успешно превращала граждан свободного общества в бездумную и агрессивную толпу. Эта толпа еще со времен римских прокураторов с энтузиазмом избавлялась от тех, «кто не с нами» («Распни его!» - это ведь толпа кричала Понтию Пилату), и отец просто не мог не стать ее жертвой. И механизмы толпы, и деятели, умело ими пользующиеся, и «верные Русланы», живущие инстинктами, и не стадные люди, которым «горе от ума», — это было тогда, это есть всегда, и это, увы, есть сейчас. Причем надобность именно в таком способе «решения» стоящих перед обществом проблем возрастает по мере того, как нарастает сложность тех проблем и становится все труднее находить рациональные их решения. Так было в период борьбы за советскую власть, на этапе форсирования индустриализации; к сожалению, и в войну тоже. Но такая ситуация складывается и сейчас, когда «инновации» не идут, «модернизация» не получается, либеральная экономическая модель, которая в ХХ веке привела «цивилизованный мир» к процветанию, вдруг обнаружила свою бесперспективность… Не думаю, что должен повториться 1937 год: история никогда не сообщает заранее, чем она собирается нас удивить. Но тревожно наблюдать симптомы…».

Те временем, население Унечи росло. Появлялись новые семьи, в них рождались дети, которым нужно было получать образование. К концу 30-х годов назрела необходимость открытия в городе новой школы. К тому времени в Унече работали две железнодорожные школы, но они были не в состоянии принять в своих стенах всех учащихся. В 1937 году на ул. Володарского (бывшая Мглинская дорога) началось строительство новой двухэтажной школы на 400 мест. Эта школа известна унечцам как «первая». Ее корпус, введенный в эксплуатацию в 1939 году, сохранился до настоящего времени. Первым директором школы № 1 был Д.К. Протченко, погибший на полях Великой Отечественной войны. Сегодня его имя носит внутришкольная детская организация. В 1940 году школа № 1 сделала свой первый выпуск. С началом войны школа закрылась. В годы оккупации в ее помещениях был организован военный госпиталь, а затем школа была разрушена. Восстановление первой школы началось после освобождения Унечи и уже в 1944 году занятия возобновились. Учиться приходилось под свет керосиновых ламп, обогреваясь буржуйками. Тетрадей, разумеется, не было – писали на газетах. После войны в школе сменилось несколько директоров, из которых около 30 лет проработал бывший фронтовик В.И. Беляев.

Всего к 1941 году в Унечском районе ужу работало более 40 школ, общее число учащихся которых превышало 6 тысяч. Причем, средние школы имелись не только в Унече, но также в Найтоповичах, Рохманове, Павловке и Ивайтенках.

В селах повсеместно стали появляться клубы, которые, как планировалось, должны были стать центрами культурно-просветительского досуга селян.

С октября 1937 года внимание миллионов советских граждан было приковано к Северному Ледовитому океану, где во льдах Арктики были зажаты три судна арктического флота СССР, в том числе транспортный ледокол «Седов». Возникла реальная угроза гибели экипажа. За судьбой пленников льда следила вся страна. Особенно внимательно к новостям из далекой Арктики прислушивались в маленьком унечском селе Робчик.

Здесь, в 1912 году в крестьянской семье родился Ефрем Иванович Гаманков. В 14 лет Ефрем работал на местном лесоповале чокеровщиком, а через два года отец отпустил его на заработки в далекий apxaнгельский край. Вместе с Ефремом увязался и его приятель Егор Башмаков. Они завербовались в северные широты на три года. Это решение круто изменило всю дальнейшую жизнь Гаманкова.

- Два года были путейскими рабочими, ну а потом подались на лесозаготовки на реку Колу, - вспоминал Егор Яковлевич Башмаков. - Четыре раза Ефрем гонял плоты молевого леса по Коле до Кандалакши.

Но в душе его все это время таилась другая мечта - стать моряком. С этой целью Гаманков вскоре едет в Мурманск. В отделе кадров управления безопасности кораблевождения на морях и реках Севера ему предложили должность матроса на одной из лоцмейстерских станций с условием, что он пройдет трехмесячные учебные курсы.

Летом 1934 года Ефрем Гаманков стал загребным на шлюпке, в которой доставлял лоцманов через залив в Мурманский порт.

Из его характеристики, помещенной в музее Мурманского пароходства: «... В свирепый шторм, когда даже самый отчаянный смельчак не решится пуститься в плавание по бушующему морю, шлюпка Гаманкова по первому же вызову отчаливала от лоцманской брандвахты. Он доставляет на борт проходящих кораблей лоцмана...».

После это Гаманков ходил на судах, которые вели гидрографические работы на реках и в бухтах Белого моря, затем работал на ледокольном пароходе «Таймыр» и парусно-моторном судне «Исследователь» полярного института рыбного хозяйства и океанографии.

Весной 1937 года Ефрем Гаманков окончательно переходит работать в арктический флот и этот нелегкий путь вскоре приведет его к громкой славе. Эта история связана со знаменитым полярным дрейфом ледокольного парохода «Георгий Седов» в 1937-1940 годах.

Шесть суток пробивался ледокол «Ермак» сквозь тяжелые льды к каравану дрейфующих кораблей. На исходе седьмых заметили расплывчатые очертания трех судов. Флагман пытался буксировать «Георгия Седова» вслед за выведенными на обратный курс «Садко» и «Малыгиным». Но буксировка не удалась, т.к. на «Седове» был сломан руль, к тому же кораблю мешал огромный ледяной нарост, приросший к днищу. Лопнул стальной трос, затем еще один. В это время «Ермак» теряет левый винт. Становится ясно: буксировать он не сможет.

Четыре капитана собрались на совет. Проложенный «Ермаком» путь в любое время мог быть закрыт льдами. Стало понятно, что «Седову» предстоит остаться на вторую зимовку. Назначенный его капитаном вместо заболевшего прежнего штурман ледокола «Садко» К.С. Бадигин принимает решение зимовать. Он понимал, как устали люди, как истосковались по земле, по родным, что некоторые члены экипажа по состоянию здоровья не могут дальше оставаться в дрейфе. И поэтому в команде произошла замена: с «Ермака» на «Седов» перешли шесть добровольцев. Среди них был и матрос первого класса Ефрем Гаманков.

«Седов» был превращен в дрейфующую научно-исследовательскую базу. Ледовый дрейф корабля-героя длился долгих 812 дней. Море Лаптевых, Гренландское море, вся центральная часть Северного Ледовитого океана - таков был путь отважного ледокола. Полярные льды уносили его все дальше на север. В середине декабря 1939 года стало известно, что правительство приняло решение организовать экспедицию на ледоколе «Иосиф Сталин» для вывода «Седова» из льдов. Начальником этой экспедиции был назначен знаменитый полярник Иван Дмитриевич Папанин (1894-1986).

Газета «Правда» за 9 января 1940 года напечатала радиограмму Папанина: «Ледокол «И. Сталин» сегодня в 1 час снова стал пробиваться навстречу ледоколу «Седов». До 9 часов прошли 2,5 мили, но опять встретили старое поле льда толщиной 2-3 метра. Пытаемся пробить его. Впереди совсем ясно видим огонь на мачте «Седова». И. Папанин».

Из газеты «Правда» от 14 января 1940 года: «... 13 января 1940 года в 12 час. 07 мин. ледокол «Иосиф Сталин» подошел к борту ледокольного парохода «Георгий Седов». Все члены экипажа здоровы. Приступаем к выполнению второй части задания. И. Папанин».

Уже совсем скоро экипаж «Седова», в том числе и Ефрем Гаманков, были освобождены из ледяного плена и благополучно прибыли в Мурманск.

«Когда корабль подошел к Мурманску, и мы увидели Ефрема, - вспоминала его сестра Степанида Ивановна, - он был бледный, с перевязанной бинтом головой. Отыскав нас в толпе глазами, тут же бросился навстречу. Подхватил на руки дочку Тосю, прижался к ней лицом. Долго стояли мы обнявшись, не находя слов. Потом брат повел нас показывать свой корабль...».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 февраля 1940 года «за проведение героического дрейфа, выполнение обширной программы исследований в трудных условиях Арктики и проявленное при этом мужество и настойчивость» матросу ледокольного парохода «Георгий Седов» Гаманкову Ефрему Ивановичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Согласно этому же Указу, каждому из 15 участников дрейфа, удостоенных высшей степени отличия, была вручена денежная премия в сумме 25 000 рублей.

Начало войны застало отважного моряка-полярника в Москве, где он учился в Промышленной академии. Прервав учебу, Е.И. Гаманков подал рапорт о переводе во флот, и вскоре его направили на Дальний Восток, где он ходил в плавание на кораблях «Смольный», «Ким», «Кулу», «Красногвардеец». Сопровождал караваны судов, доставлявших грузы из США. После войны Гаманков был старшим механиком, третьим и вторым помощником капитана на рыболовецких судах Владивостокского и Сахалинского пароходств. Скончался Ефрем Гаманков 15 мая 1951 года. Похоронен во Владивостоке.

Решением исполкома Старогутнянского сельского совета центральная улица села Робчик, бывшая Заречная, переименована в улицу имени героя-полярника Ефрема Гаманкова. В школьном музее села - фотография моряка. На груди - Звезда Героя Советского Союза. Короткая подпись под снимком - «Гаманков Ефрем Иванович».

К 1939 году в штате паровозного депо станции Унеча работало уже около 700 человек. Унечское депо стало одной из крупнейших ремонтных баз на всей Белорусской железной дороге. Для ремонта сюда доставлялись паровозы из Брянска, Калинкович, Кричева, Осипович, Малоярославца и других городов. В 1939 году паровозное депо на участках Унеча-Хутор-Михайловский и Унеча-Кричев полностью перешло на мощные тепловозы серии ФД. Появились они именно на этом участке неслучайно. Это сегодня магистраль Унеча-Хутор Михайловский является практически «мертвой». А в те годы по этому пути проходило более двух десятков грузовых составов в сутки – в основном с донбасским углем, который доставлялся через Унечу в северо-западные районы Советского Союза. Кроме того, ветка от Унечи до Хутора Михайловского была весьма популярна среди жителей прилегающих к ней районов Брянщины, которые частенько ездили на поезде в Украину за дешевыми продуктами.

На участке Брянск-Гомель курсировали паровозы серии «Э». Все они по-прежнему работали на угле, которого за одну поездку уходило до 20 тонн. Также в эксплуатации Унечского депо в конце 30-х годов начали появляться паровозы серии «СО» («Серго Орджоникидзе»). Эти локомотивы были более экономичны и могли водить грузовые составы со скоростью на 30-35% выше, чем паровозы серии «Э».

Перед началом войны в Унече функционировало целых две дистанции пути.

В целом, следует отметить, что тридцатые годы, т.е. период сталинской индустриализации, дали мощный положительный импульс развитию железнодорожного хозяйства станции Унеча. Но не только железнодорожными успехами прирастал наш город. В тридцатых годах в Унече появились первые корпуса маслозавода, крахмалопаточного завода (находился в районе современного АТП) и птицекомбината, по всему поселку активно строились жилые дома.

В сосновом бору на улице Октябрьской было построено большое трехэтажное здание железнодорожной больницы с водяным отоплением и канализацией. Считается, что своим появлением именно в этом месте больница обязана тогдашнему наркому здравоохранения РСФСР Николаю Александровичу Семашко (1874-1949), который, будучи в конце 20-х годов с рабочей поездкой в Унече, якобы, указал на сосновый бор, как на самое удобное место для будущей больницы. Первых пациентов новый госпиталь на 250 коек принял уже в 1938 году. Больница имела несколько отделений, среди которых выделялись два самых больших - хирургическое и терапевтическое. Было открыто детское отделение, неврология и родильный дом, про который можно без преувеличения сказать, что в нем появилась на свет добрая половина всего населения нашего города.

До появления новой больницы, Унеча имела лишь небольшое стационарное отделение на пару десятков коек. Но даже при его наличии, железнодорожников все равно зачастую отправляли лечиться в другие города, в основном в Гомель. По меркам того времени новая больница была оснащена весьма неплохим оборудованием. Помимо медицинских покоев, больница получила и свое подсобное хозяйство – кухню, прачечную, санитарную машину и три грузовых автомобиля. Персонал больницы изначально состоял из 12 врачей, 50 медработников среднего звена и около 60 – младшего. Новая больница сразу же стала одним из ведущих и крупнейших заведений на всей Белорусской железной дороге. К сожалению, в постсоветские времена Унечская узловая больница прекратила свое существование.

О том, насколько изменился облик нашего города за десятилетку индустриализации, красноречиво свидетельствует исторический документ – Отчет Унечского райкома партии Клинцовскому окружному комитету ВКП(б) от 21 февраля 1930 года, из которого следует, что к началу 30-х годов прошлого века в Унече не было даже намека на присутствие каких-либо промышленных предприятий. В частности, в этом отчете было записано следующее: «Промышленности в Унечском районе, в том числе мелкой, за исключением мельниц, не имеется. Мельницы ветряные. Три мельницы работают от локомотивов (Унеча, Жудилово, Веркеевка)».

Как мы видим, спустя десять лет картина существенно поменялась.

Индустриализация, безусловно, придала положительный импульс советской экономике, заложила основы создания мощного военно-промышленного комплекса, без которого Советский Союз не смог бы выстоять против немецкой машины в годы Великой Отечественной войны. В целом, именно в годы сталинской индустриализации, благодаря созданию крупных предприятий и транспортных систем, Советский Союз встал в ряд стран с мощной и развитой промышленностью.

Однако, форсированные темпы индустриализации обошлись советскому народу дорогой ценой. Оборотной стороной индустриального рывка стало существенное ограничение уровня жизни большинства населения и эксплуатация крестьянства.

В конце ноября 1939 года началась Советско-Финская война – малоизвестная, но тяжелая и кровопролитная. Несмотря на многократное превосходство в живой силе и технике, Красная Армия, тем не менее, добилась победы. Правда, далась она слишком дорогой ценой. Так, с ноября 1939 года по март 1940 года Советский Союз потерял на полях Зимней войны свыше 120 тысяч человек. При этом, потери финнов были в 5-6 раз меньше. Среди погибших и пропавших без вести на финском фронте, были и наши земляки. И лишь о единицах из них есть сведения о местах захоронения.

Произошедшие в жизни Унечи преобразования 30-х годов привели к пересмотру административного статуса поселка. 16 августа 1940 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР Унеча была преобразована в город, в котором к этому времени проживало около 15 тысяч человек. Удивительно, но факт – за тридцатые годы население Унечи увеличилось в семь (!) раз. Всего же в Унечском районе по переписи 1939 года проживало 59772 человека, из которых в селах и деревнях – 45814. Как мы видим, нынешняя демографическая ситуация в нашем районе на фоне довоенной выглядит весьма неприглядно, а наметившаяся с конца 20 века тенденция к вымиранию деревень и вовсе катастрофично.

А завтра была война…

Категория: История Унечского района | Добавил: unechamuzey (01.12.2017) | Автор:
Просмотров: 2130 | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: