В 1802 году произошли очередные изменения в административно-территориальном устройстве нашего региона. Малороссийская губерния была разделена на две самостоятельные части – Полтавскую и Черниговскую губернии. В состав последней полностью вошла Стародубщина.
Площадь Черниговской губернии составляла почти 54 тысячи километров. Центром губернии, как следует из ее названия, был древний Чернигов.
Первым губернатором Черниговской губернии стал барон Иван Васильевич Френсдорф, который до этого на протяжении двух лет возглавлял ликвидированную Малороссийскую губернию. Френсдорф занимал губернаторскую должность более 10 лет. Его жизнь оборвалась в 1813 году – Френсдорф был жестоко убит в собственной черниговской квартире.
Границы новой губернии были очерчены следующим образом. Южный рубеж проходил примерно по линии Киев-Прилуки-Конотоп, соприкасаясь с Полтавщиной и небольшим участком Харьковской губернии. На северо-востоке Черниговщина граничила с Орловской губернией и рубеж между ними проходил в районе поселка Красный Рог (совр. Почепский район). На востоке губерния граничила с орловскими и курскими землями, северная и северо-западная границы примыкали к Смоленской и Могилевской губерниям. Большую часть западной границы составлял Днепр, отделявший Черниговщину от Киевской и Минской губерний.
Всего в Черниговской губернии было образовано 15 уездов: Черниговский, Борзненский, Глуховский, Городнянский, Козелецкий, Конотопский, Кролевецкий, Нежинский, Новгород-Северский, Остерский, Сосницкий, Стародубский, Мглинский, Суражский, Новозыбковский. Интересующие нас в первую очередь, Стародубский и Мглинский уезды появились сразу в 1802 году, а Суражский был образован лишь год спустя.
Стародубский, Суражский, Мглинский и Новозыбковский уезды стали северной окраиной губернии и в исторической литературе часто именуются Северной Черниговщиной.
Северные уезды Черниговской губернии охватывали почти всю территорию, которую сегодня занимают районы западной Брянщины, за исключением некоторых земель, входивших в состав Смоленской губернии. В частности, территории за Ипутью, к северу от мглинского села Католино, уже входили в состав Рославльского уезда Смоленщины.
Самым большим по территории уездом на севере губернии стал Суражский (3671 кв. верст), а по количеству населения – Стародубский (около 110 тысяч жителей).
Небезынтересным будет узнать, каким образом распределялись по уездам населенные пункты современного Унечского района, территория которого с момента образования Черниговской губернии и вплоть до 1917 года находилась в пределах сразу трех уездов: Мглинского, Стародубского и Суражского.
Часть сел севернее и восточнее Унечи, такие, например, как Павловка, Лизогубовка, Писаревка, Гудово, Новые Ивайтенки, Староселье, Жудилово относились к Мглинскому уезду. Павловка была волостным центром, которому подчинялись Аленовка, Батуровка, Белогорщ, Буда Вовницкая, Водвинка, Казенка, Коробоничи, Липки, Пески, Писаревка, Рябовка, Судынка, Шапочка и Шулаковка. Волостным селом было также Староселье, с подчиненными ему селами Лизогубовка, Брешковка, Врянцы, Дегтяново, Жудилово, Подзоричи, Пучковка, Товбозино, Чернобабки.
Сама станция Унеча и часть сел, расположенных на западе и северо-западе от нее, относились к Ляличской волости Суражского уезда.
Села южнее Унечи, такие как Рюхово, Рохманово, Лыщичи, Найтоповичи, Брянкустичи были частью Стародубского уезда с волостным центром в Лыщичах. Некоторые села, такие как Платково, Волкустичи, Чернижово, Рохманово входили в состав Яцковичской волости Стародубского уезда.
Любопытно, что стык трех уездов находился примерно в районе современного расположения Унечи (судя по сохранившимся картам, немного южнее города).
Основная масса населения Стародубского края проживала в селах и деревнях, причем, многие из них были весьма крупными и насчитывали более тысячи жителей. Так, одним из крупнейших в нашем регионе было село Лыщичи Стародубского уезда, в котором насчитывалось около 2 тысяч жителей.
Однако же, абсолютное большинство сел, ныне входящих в состав Унечского района, к середине 19 века имели население менее тысячи человек. Так, в Дегтянове проживало около 130 человек, в Лизогубовке – 300, в Ивайтенках – 600, в Горянах – свыше 400, в Старом Задубенье – почти 300, в Новом Задубенье – около 170 человек, в Рассухе – 200, в Борозднино – 160, в Плевках – 280, в Жуково – почти 400, в Водвинке - 260, в Коробоничах – 260, в Шапочке – 260, в Казенке – около 70. Хутор Амелькин насчитывал около 20 человек, Гудово – свыше 300, Подзоричи – 130, Пучковка – 360, Брешковка – 80, Чернобабки – 150, Товбозино – 180, Врянцы – 350, Жудилово – 250, Белогорщ – 240, Гусаровка – не более 20, Рябовка – 90, Шулаковка – почти 400, Павловка – около 500, Пески – 270, Липки – около 100, Писаревка – 360, Буда-Вовницкая - чуть меньше 200. Все перечисленные села относились к территории Мглинского уезда.
В Стародубском уезде, помимо уже упомянутых Лыщич, весьма крупными селами были Кустичи Бряновы – около 900 жителей и Найтоповичи – свыше 800. В Куровщине проживало около 60 человек. Займище было хутором, состоявшим из одного двора с населением всего 5 человек. В Семешкове насчитывалось 120 человек, в Дубровске – 280, в Высоком – свыше 300 человек, в Долматове – 320, в Рюхове – 550, в Зарбуде – 220, в Яблонке – 130, в Рохманове – 310, в Чернижове – 150, в Платкове – 260, в Кустичах Волокитиных – 340.
И, наконец, Суражский уезд: Дубиновка – 320 жителей, Добрик – 370, Красновичи – 570, Василевка – 40, Песчанка – 220, Старая Гута – более 600, Робчик – 510. Воробьевка была в те времена маленьким хутором с населением около 15 человек.
Имея вышеозначенные сведения, мы, можем таким образом определить примерное количество населения, проживавшего в середине 19 века на территории, которую сегодня занимает Унечский район – около 20 тысяч человек. Цифра эта, разумеется, неточная, но примерно соответствует действительности. Из этого числа больше всего жителей приходилось на населенные пункты Мглинского и Стародубского уездов. А села последнего - Лыщичи, Кустичи Бряновы и Найтоповичи были тремя крупнейшими из всех унечских сел.
С начала века начал заметно расти и возвышаться Мглин, позиционировавшийся как один из торговых и ремесленных центров Северной Черниговщины. К середине 19 века население Мглина выросло почти до 8 тысяч человек. К слову, в современном Мглине проживает примерно такое же количество жителей.
Стародуб по-прежнему оставался самым большим городом в регионе – его население составляло около 12 тысяч жителей. Однако, именно первая половина 19 века стала тем рубежом, после которого Стародуб начал постепенно утрачивать значение важнейшего административного центра на севере Черниговщины. Не в последнюю очередь это было обусловлено быстрым ростом новых промышленных центров региона – Клинцов и Новозыбкова. Впрочем, тенденция к снижению значимости Стародуба была обозначена еще раньше, в момент ликвидации Гетманщины, когда Стародуб утратил статус полкового города.
Уездная медицина в первой половине 19 века находилась в зачаточном состоянии. Хотя, в Стародубе, Сураже и Мглине с 1825 по 1828 годы уже были открыты стационарные городские больницы, рассчитанные примерно на 20-30 коек. Любопытный факт – в 1837 году должность врача Мглинского уезда занимал вольнопрактикующий доктор Фридрих Андреевич Шперк (1808–1858). Впрочем, историкам медицины эта фамилия больше известна благодаря доктору медицинских наук Эдуарду Фридриховичу Шперку (1837-1894) - первому директору российского Института экспериментальной медицины. Как вы уже, наверное, догадались, мглинский уездный доктор Шперк был его отцом.
Говоря об основном населении нашего региона - крестьянах - следует сказать, что они, будучи самой большой социальной группой, в то же время были и наиболее обездоленным слоем общества. А крестьяне нашего региона находились даже в более тяжелых условиях, нежели крестьяне из восточных районов современной Брянщины. Так, государственные крестьяне Стародубщины и Черниговской губернии в целом имели в среднем по 2-3 десятины земли на душу и даже губернские чиновники признавали, что «положение казенных крестьян уездов Новозыбковского, Суражского и Мглинского крайне бедное…».
Сохранились документы, за скупыми строками которых можно понять на примере казенных крестьян Суражского уезда, насколько действительно тяжелой была в 40-х годах 19 столетия жизнь наших предков: тяжкий ежедневный крестьянский труд, не приносивший почти никакого дохода, примитивные орудия труда (деревянные соха и борона), тощий и слабосильный скот. Одежда крестьянина была почти всегда самодельной, сшитой из холста и собственного сукна. Также самодельным было и прочее белье (полотенца, простыни и т.п.). На ногах - лапти (сапоги у крестьянина в здешних местах были редкостью), зимой – валенки. Пища у местных крестьян была крайне скудной и однообразной.
В целом, быт и уклад крестьян северных уездов Черниговщины производили весьма угнетающее впечатление своей нищетой и беспросветностью. Черниговское крестьянство вообще считалось бедным, но даже на этом общем фоне, селяне из северных уездов выделялись своей нищетой. Из трудов Марии Косич со ссылкой на рассказы старожилов известно, что на рубеже 18 и 19 веков местные крестьяне, чтобы не умереть с голоду, пекли хлеб из «липовой мезги» - так называли вещество, которое скоблили из молодой коры отростков липы и добавляли в него ничтожное количество муки. Чистый хлеб, т.е. исключительно из зерновой муки, считался признаком зажиточности. Большинство же крестьян пекли хлеб из муки с примесью макухи, т.е. выжимки из конопляных зерен.
Помимо основного занятия сельским хозяйством, крестьяне отдельных сел и деревень промышляли и ремесленным производством. Например, в Писаревке, которая относилась к Павловской волости Мглинского уезда, было налажено производство колес. Их изготавливали вручную, весьма примитивным способом, используя парни - устройства для распаривания ободья, которых было две на все село. Основной рынок сбыта писаревских колес располагался в соседних уездных городах. Также колеса делали в Водвинке, Коробоничах и Яблонке. В Рюхове и Песчанке был развит бондарный промысел. Основными изделиями местных жителей были бочки, кадки, ушата и т.п. утварь. Наиболее эффективно бондарный промысел был организован в Песчанке, где в год производилось до 20 тысяч изделий, что вдвое превышало показатели Рюхова. Шулаковка была известна своими мастерами-плотниками, жители соседнего Белогорща занимались изготовлением деревянной посуды. Производство деревянной утвари было в целом характерно для всех уездов Северной Черниговщины, т.к. этот регион Малороссии был наиболее богат лесом.
Абсолютное большинство жителей нашего региона первой половины 19 века было неграмотным – в 30-х годах, в среднем, на волость с числом жителей 5-7 тысяч человек, образованных жителей приходилось менее чем 0,5% от общего количества. Более-менее заметный прогресс в деле народного образования появится лишь ближе к концу 19 века, но и тогда количество грамотных жителей в Черниговской губернии было невелико.
В рассматриваемый нами период Стародубовский полк участвовал в войне России с Турцией 1806-1812 годов. Поводом к войне послужили отставки в августе 1806 года господарей Молдавии и Валахии, хотя, по ранее достигнутым русско-турецким соглашениям назначение и смещение правителей этих территорий должны были происходить только с согласия России.
Удивительно, но за всю Турецкую войну 1806-1812 годов, ее участникам было выдано совсем немного наград. И тем приятнее, что одним из награжденных за проявленный в боях с турками героизм, стал Стародубовский полк, который был жалован особым штандартом, Георгиевскими трубами и стал называться «Двенадцатым Стародубовским Его Императорского Высочества принца Ольденбургского» - в честь известного государственного деятеля, внука Павла I, племянника Николая I, принца Петра Георгиевича Ольденбургского (1812-1881). Среди успешных операций, в которых в годы войны участвовали стародубцы, значатся штурм Кубии, сражение за Базарджик.
Русско-турецкая война 1806-1812 годов завершилась Бухарестским миром, по условиям которого к России отходили Бессарабия и некоторые области Закавказья. Кроме того, подписанный накануне вторжения Наполеона Бухарестский мир обеспечил безопасность южных рубежей России. Помимо этого, русско-турецкая война 1806-1812 годов оказала огромное влияние на развитие борьбы балканских народов за национальное освобождение.
В 1812 году Россия вновь стояла на пороге большой войны. На этот раз русско-французской. В июне 1812 года армия Наполеона перешла через Неман и начала вторжение вглубь российской территории. Началась эпохальная Отечественная война, в которой жители Стародубского края принимали самое активное участие. В частности, из рекрутов Стародубщины формировались и направлялись в действующую армию кавалерийские эскадроны и пехотные батальоны. На полях Отечественной успешно воевал и Стародубовский драгунский полк. В составе 5-й кавалерийской дивизии 3-й армии генерала А.П. Тормасова (1752-1819) наши земляки в июле 1812 года у Городечно отличились в битве против двух наполеоновских корпусов. Затем, в составе армии адмирала П.В. Чичагова (1767-1849) стародубские драгуны приняли участие в окончательном разгроме французской армии на Березине. Впрочем, несмотря на успех в Березинской операции, Чичагов, который по ряду причин не смог правильно определить место переправы французских корпусов через Березину, позволил Наполеону ускользнуть из России.
С декабря 1812 года Стародубовский полк стал именоваться кирасирским. Впоследствии стародубцы принимали участие в европейском походе русской армии 1813-1814 годов, в 1813 году участвовали в знаменитой Битве народов под Лейпцигом, а в финале похода 19 марта 1814 года полк торжественно вступил в Париж.
Многие из уроженцев Стародубщины участвовали в Отечественной войне в составе других русских воинских подразделений, а также в составе народного ополчения. Среди известных имен офицеров назовем капитана Адама Иванович Набозлинского из Суражского уезда, штабс-капитана Ивана Ивановича Михалевского из Стародубского уезда, штабс-капитана Чернявского из села Рюхово, братьев Семена и Петра Искрицких из суражского села Душатино.
Говоря об ополченцах, следует отметить, что в Стародубском, Мглинском и Суражском уездах процесс формирования подразделений народного ополчения проходил особенно активно. В общей сложности из всех северных уездов Черниговщины в ополчение вступило около 8 тысяч человек. История сохранила фамилии организаторов народного ополчения в нашем крае: Чернолусский (в Стародубском уезде), Троицкий (в Суражском уезде), Лишень (в Мглинском уезде). Основную заботу по материальному обеспечению ополченцев взяли на себя жители здешних городов и сел. В Стародубе, Мглине и Сураже были созданы склады, в которых сосредоточивались запасы продовольствия, одежды и снаряжения для нужд армии. Так, хлебом из Стародубщины обеспечивались солдаты Кутузова в известном Тарутинском лагере, где в сентябре-октябре 1812 года, после оставления Москвы, русская армия пополнялась и готовилась к наступлению.
На начальном этапе войны ополченцы занимались охраной северных рубежей Черниговской губернии от возможного проникновения неприятельских отрядов, которые двигались к Москве по землям Смоленщины. А после того, как русская армия погнала Наполеона обратно на запад, ополченцы приняли активное участие непосредственно в боевых действиях.
После окончания войны, на Стародубщине в честь одержанной победы стали строиться новые храмы. Два таких храма появилось и на территории современного Унечского района.
В 1814 году в селе Лыщичи был построен один из самых известных архитектурных памятников Унечского района – церковь Рождества Богородицы. Этот храм представлял собой оригинальное крестообразное строение в стиле позднего классицизма и предположительно был возведен на месте прежней деревянной церкви, существовавшей как минимум с первой четверти 17 века. В 1909 году церковь надстроили и расширили, появилась новая пятиярусная колокольня с двумя нижними четвериками. Согласно сохранившимся в черниговском архиве чертежам, в церкви было два престола: во имя Рождества Пресвятой Богородицы и во имя Великомученицы Параскевы (в Лыщичах до сих пор сохранилась традиция отмечать эти два престольных праздника 21 сентября и 10 ноября). В годы советской власти храм был закрыт и использовался как склад. Сильно пострадало здание церкви во время Великой Отечественной войны. В послевоенные годы оно продолжало разрушаться. Еще в 70-е годы 20 века церковь находилась в более-менее приличном состоянии, в ней до того времени сохранились красивые иконостасы в стиле украинского барокко с повышенным центром (типичная форма иконостасов для здешних мест) и царские врата с ажурной резьбой, увенчанные короной. В последующем произошло обрушение верхней части храма, после чего он пришел в критическое состояние. До нашего времени церковь сохранилась в полуразрушенном виде и по назначению не используется.
Зато в соседних Найтоповичах до наших дней неплохо сохранился другой архитектурный памятник позапрошлого столетия - Церковь Успения Пресвятой Богородицы, построенная в 1825 году на месте старого деревянного храма. Церковь Успения была возведена в стиле ампир на средства местного помещика Якова Чернолусского в память об Отечественной войне 1812 года. По легенде, уходя на войну, Чернолусский, молясь о сохранении ему жизни, пообещал в случае благополучного возвращения домой построить в селе храм. И слово свое сдержал. Храм строили всем селом.
Из воспоминаний Василия Гермагеновича Шпинькова: «Для строительства церкви кирпич выжигали в соседней деревне Куровщина, а оттуда подавали в село по цепочке. Колокольню строили значительно позже. Кирпич выжигали в урочище Дехановка, а оттуда на лошадях возили к месту стройки. Когда лошади не могли преодолеть крутую гору, и из - под горы кирпич подавали из рук в руки. Носили и по одиночке по две кирпичины. Один хитрец решил облегчить себе участь и перебил кирпичину пополам, чтобы легче было нести. Это заметили и доложили пану. За такую дерзость всыпали бедолаге пятьсот розог. Другим уж неповадно было заниматься подобным». Разумеется, В.Г. Шпиньков, в силу своего возраста никак не мог быть очевидцем этих событий. Вероятно, приведенный выше рассказ он передавал со слов старших поколений.
В конце 19- начале 20 веков приходским священником в храме служил Иоанн Тихомиров, который также преподавал Закон Божий в открывшейся в Найтоповичах в 1894 году школе грамоты. Учителем в этой школе работал сын псаломщика Филипп Федорович Корольский, окончивший курс Стародубского уездного училища.
В 1930 году в найтоповичском храме была разобрана отдельно стоявшая колокольня, а затем церковь и вовсе закрыли. Во время коллективизации в ней разместили колхозный склад. В годы Великой Отечественной войны в храме время от времени проводилась служба, но после войны церковь была закрыта окончательно и в ней вновь соорудили склад. Отреставрирована и вновь открыта церковь была лишь в 1990-е годы. 28 августа 1995 года, в день Престольного праздника в честь Успения Пресвятой Богородицы, в храме был отслужен первый со времен войны молебен, а с 7 января 1996 года в нем начались регулярные богослужения.
Небольшой однокупольный усадебный храм в стиле ампир с хорошо найденными пропорциями и выразительной крестообразной композицией выглядит подчеркнуто монументально и строго. Основной массивный кубический объем с короткими прямоугольными в плане и слегка пониженными рукавами креста увенчан цилиндрическим барабаном с арочными проемами, полусферическим куполом и маленькой главкой. От росписей, выполненных клеевыми красками в 1-й трети 19 века, сохранился только один фрагмент с изображением балюстрады в куполе. Трехъярусный иконостас 1-й трети 19 века с типично барочной, повышенной и сложно изломанной центральной частью принадлежит к распространенному в Украине в то время типу памятников. В цокольной части справа на доске написан герб Я. Чернолусского. Церковь является действующей.
К середине 19 века относится появление деревянной церкви Всех Святых в селе Рассуха (предположительно 1849 год). Она заменила собой неоконченный храм, строительство которого не было завершено в 1767 году. Основные постройки относятся к концу 19 века. Церковь деревянная, обшита тесом, имеет кирпичный цоколь. Выполнена в стиле позднего классицизма. В советское время церковь не действовала. Из внутреннего убранства до нашего времени сохранился иконостас (иконы утрачены).
Храм Архангела Михаила в Горянах также относится к старейшим культовым сооружениям нашего района. Точное время постройки этой церкви неизвестно. По словам старожилов, в 1850-1880 годах на ее месте предположительно стоял более древний храм Святой Анны. Во время Великой Отечественной войны в горянском храме размещался лагерь военнопленных. С 1945 по 1960 годы в храме совершались богослужения. Затем храм был закрыт и использовался как склад. Богослужение в храме Архистратига Михаила возобновилось с 1995 года.
В 1825 году проездом через здешние земли был император России Александр I (1777-1825). В начале сентября 1825 года, следуя в свой последний путь в Таганрог, где он скончался в ноябре того же года, русский самодержец заезжал на два дня во Мглин, где вместе с начальником Главного штаба И.И. Дибичем (1785-1831) останавливался в доме Павла Григорьевича Косача (прапрадед Леси Украинки). Также известно, что на Стародубщине государь обедал в селе Понуровке у бывшего сенатора Михаила Миклашевского. Спустя несколько дней через Мглин проезжала супруга императора – Елизавета Алексеевна (1779-1826), которую сопровождала большая свита во главе с князем П.М. Волконским (1776-1852). Как и супруг, государыня оказала большую честь своим визитом П.Г. Косачу. В мглинской церкви императрица отстояла литургию, которую совершили местный священник Иоаким Чачка и дьякон Георгий Байдаковский.
Еще одним значимым событием общественно-политической жизни России первой половины 19 века стало движение декабристов, выступавших за установление в России конституционного парламентского режима, ограничение самодержавия, отмену крепостного права и введение гражданских прав и свобод. Имена некоторых дворян, так или иначе причастных к движению декабристов, были тесно связаны с нашим регионом.
Так, декабрист Александр Федорович Бригген (1792-1859), полковник в отставке, участник Отечественной войны 1812 года, был женат на Софье Миклашевской - дочери известного государственного деятеля начала 19 века, Михаила Павловича Миклашевского, центральное имение которого находилось в селе Понуровке, недалеко от Стародуба. Бригген неоднократно бывал в этом имении и жил здесь с женой в конце 1825-начале 1826 годов, где и был арестован за активное участие в движении декабристов, в котором Бригген был членом «Союза благоденствия» и Северного общества. После проведенного следствия, А.Ф. Бригген был осужден на 2 года каторги. В 1827 году отбывал наказание в Нерчинских рудниках, в 1828-1856 годах находился на поселении в Пелыме и Кургане. Вместе с Бриггеном был арестован и старший сын Михаила Миклашевского - Александр, который в феврале 1821 года был принят в тайное общество офицеров Измайловского полка. Александр Михайлович Миклашевский (1798-1831) был арестован в январе 1826 года и доставлен в Петербург, где содержался в Петропавловской крепости. Летом 1826 года А.М. Миклашевский по высочайшему повелению был освобожден и отправлен служить на Кавказ, где командовал егерским полком и погиб 1 декабря 1831 года в Дагестане при штурме горской крепости Агач-Кале в ауле Чум-Кескен. Миклашевский был похоронен в крепости Шуша на территории современного Азербайджана. К сожалению, его могила не сохранилась. В память о сыне Михаил Миклашевский построил на сельском кладбище Понуровки деревянную церковь во имя Александра Невского.
На раннем этапе декабристского движения (1817-1818) либеральными идеями увлекались и молодые почепские дворяне Перовские – внебрачные дети А.К. Разумовского. Однако, каких-либо неприятных последствий эта страница в биографии братьев Перовских для них не имела. Лев Алексеевич Перовский (1792-1856) в 1841 году и вовсе дослужился до министра внутренних дел России. Алексей Алексеевич Перовский (1787-1836) снискал себе славу на писательском поприще, где он более известен под псевдонимом Антония Погорельского. Его перу принадлежат такие произведения, как сборник романтических повестей и рассказов «Двойник, или Мои вечера в Малороссии» (1828), сказка «Черная курица, или Подземные жители» (1829), роман «Монастырка» (1830-1833). Для нас особая ценность этих произведений заключается в том, что они наполнены описанием колоритных этнографических подробностей жизни и быта нашего региона.
К слову, знаменитый русский писатель Алексей Константинович Толстой приходился Льву и Алексею Перовским родным племянником, т.е. сыном их сестры, Анны Алексеевны Перовской, которая была замужем за графом Константином Толстым. Своим воспитанием А.К. Толстой, проведший детские годы на Стародубщине, обязан именно дядькам, а в особенности А.А. Перовскому. Кстати, известное имение Красный Рог досталось в наследство Алексею Толстому как раз от Алексея Перовского, который скончался в 1836 году, будучи проездом в Варшаве.
Еще одним из Перовских был граф Василий Алексеевич Перовский (1795-1857) - внебрачный сын А.К. Разумовского и Марии Михайловны Соболевской. Родился в Почепе. В службу вступил в 1811 году колонновожатым по квартирмейстерской части. В 1825 году - полковник лейб-гвардии Измайловского полка, адъютант великого князя Николая Павловича, будущего императора. С 1818 года В.А. Перовский вступил в тайный декабристский Союз благоденствия, однако, этот факт из его жизни было Высочайше велено оставить без внимания.
Братья Перовские были весьма хорошо знакомы с А.С. Пушкиным. Особенно часто на литературных вечерах и обедах с великим поэтом встречался Алексей Перовский. В 1836 году Пушкин бывал в его московском доме в гостях, там же поэт познакомился и с юным Алексеем Толстым.
Среди других известных родственников Перовских следует назвать создателей знаменитого образа Козьмы Пруткова, уроженцев Почепа братьев Жемчужниковых, которые приходились Перовским племянниками.
Выходец из суражского дворянского рода Искрицких - Демьян Александрович Искрицкий, после отъезда из родового гнезда в Петербург, примкнул в столице к тайной организации декабристов «Союз Благоденствия», а затем вступил в Северное общество. 14 декабря 1825 года Д. Искрицкий лично присутствовал на Сенатской площади, однако, активного участия в антиправительственных выступлениях не принимал. Тем не менее, гвардии поручик Демьян Искрицкий за участие в декабрьских событиях 1825 года был наказан годичным заключением в Петропавловской крепости. После крепости его перевели на Кавказ в чине штабс-капитана, где он участвовал в войнах с Персией и Турцией. Демьян Искрицкий умер от малярии, не дожив и до 30 лет.
О роде Искрицких известно, что он ведет свое начало от киевского шляхтича Михаила Искрицкого. В 17 веке тот женился на Еве Моржковской, сестре гетмана Правобережной Украины Павла Тетери. У них родился сын Василий, который жил на Правобережье и служил под знаменами польского короля Яна III Собесcкого. Его дети – Григорий и Ульяна в конце 17 века выехали в Левобережную Украину, где Григорий поступил на службу сотником в Сумы, а Ульяна вышла замуж за будущего гетмана Даниила Апостола. Григорий Искрицкий погиб в 1708 году в военном походе, при этом, у него остался сын Петр. После гибели брата, Ульяна Васильевна Апостол забрала племянника Петра к себе, в 1731 году женила его на дочери Григория Скорупы, а затем, при содействии мужа наделила имениями под Суражом. С тех самых пор Искрицкие и обосновались на суражской земле. Сегодня об этом дворянском роде напоминает красивая часовня-усыпальница Искрицких, возведенная в 19 веке в самом центре Суража. Непосредственно с историей населенных пунктов современного Унечского района род Искрицких связан не был.
Среди прочих знатных людей - выходцев из здешних мест, следует назвать имя Петра Антоновича Косача - отца известной писательницы Леси Украинки (настоящее имя - Лариса Петровна Косач-Квитка, 1871-1913). Петр Косач родился во Мглине и происходил из рода Косачей - весьма известной в Мглинском уезде фамилии. Косачи известны на Стародубщине с 17 века. Большую часть своей жизни П.А. Косач прожил вдали от малой родины. Так, его знаменитая дочь Лариса родилась в 1871 году, когда Косачи жили в Новограде-Волынском (совр. Житомирская область). По профессии П.А. Косач был юристом. Его супругой и соответственно матерью Леси Украинки была украинская писательница Алена Пчелка (Олена Пчилка), которая, в свою очередь, приходилась сестрой известному историку, фольклористу и общественному деятелю Михаилу Драгоманову (1841-1895). В семье Косачей воспитанию и образованию дочери уделялось особое внимание. Так, основное образование (преимущественно историко-филологическое) Леся получила дома. В частности, уже в юные годы она владела многими иностранными языками. К сожалению, с детства будущая писательница болела костным туберкулезом и поэтому была вынуждена многие годы жить на юге - в Крыму, Грузии, Италии, Египте. Скончалась Леся Украинка в 1913 году в грузинском городе Сурами, но похоронена была в Киеве.
Из Стародубского уезда Черниговской губернии вышел Николай Ильич Миклухо-Маклай - отец всемирно известного русского ученого и путешественника Николая Николаевича Миклухо-Маклая (1846-88). Н.И. Миклухо-Маклай был по профессии инженером-путейцем, известен как строитель Николаевской железной дороги и первый начальник Московского вокзала.
Родственные связи со Стародубщиной имелись у знаменитого театрального деятеля Владимира Ивановича Немировича-Данченко (1858-1943), а также у известного русского композитора Николая Андреевича Римского-Корсакова (1844-1908).
Так, корни Немировича-Данченко происходят из рода некоего Данько Немировича, который жил на Стародубщине еще со времен польского господства. Его сын Матвей служил при поляках в замковой прислуге и назывался уже Немировичем-Данченком. В 18-м веке бунчуковый товарищ Иван Немирович-Данченко и хорунжий Стародубского полка Федор Немирович-Данченко владели частью села Чубковичи.
Предок Римского-Корсакова, смоленский шляхтич Михайло Корсак, жил в Стародубщине со второй половины 17 века, был женат на дочери гетманича Семена Самойловича. Впоследствии часть его потомков перебралась на службу в Великороссию, а часть осталась на Стародубщине.
Стародубские корни имеет также Софья Васильевна Ковалевская (1850-1891) – талантливый математик, первая женщина член-корреспондент Петербургской академии наук. Ее предок, Иван Корвин-Круковский в первой половине 18 века служил войсковым товарищем Стародубского полка.
Интересным и насыщенным был жизненный путь известного мемуариста и автора записок «Мое время» Григория Степановича Винского (1752-1819), родившегося в Почепе в семье мелкопоместных украинских дворян. Отец его, Степан Акимович Винский служил комендантским канцеляристом в Почепе, умер в возрасте 24 лет и малолетнего Григория воспитывала мать – Марфа Артемьевна, дочь почепского войта, в девичестве Пороховникова. Вскоре она вторично вышла замуж за Михаила Васильевича Губчица, который служил Бакланским сотником.
Детские годы Григория Винского прошли на Почепщине. В бакланской приходской школе он постигал первые азы грамоты, затем, в юные годы учился в Черниговском коллегиуме и Киево-Могилянской академии (1763-1768). В стародубском пансионе Карновича Винский обучался французскому языку. Затем он отправился в Глухов, для определения места будущей службы. Находясь в Глухове, Винский числился в канцеляристах Генерального суда, но уже вскоре выехал в Петербург, где в 1770 году был определен солдатом в Измайловский полк. Вскоре кутежи и мотовство привели Винского в долговую тюрьму, из которой он был освобожден благодаря стараниям матери и заступничеству своего влиятельного зятя Афанасия Кирилловича Лобысевича, состоявшего в фельдмаршальском штате Разумовского, будучи генерал-адъютантом в чине полковника. Уроженец Погара, А.К. Лобысевич (?-1805) был женат на сводной сестре Г. Винского – Екатерине Михайловне Губчиц. В Петербург он попал благодаря своему старшему брату, бывшему Стародубскому полковому судье Кириллу Лобысевичу, который пользовался протекцией Разумовского и был женат на племяннице Г.Н. Теплова (1717-1779) – известного русского философа, литератора, музыканта, сенатора, автора многих политических проектов и постановлений.
В середине 70-х годов Винский некоторое время провел на малой родине, но, не видя здесь для себя перспектив, вернулся в Петербург. В 1777 году Винский оказался замешан в деле армейских офицеров о подделке документов и хищении казенных денег. После более чем годичного заключения в Петропавловской крепости он был лишен дворянства и сослан на поселение в Оренбургскую губернию. К этому времени Винский уже обзавелся семьей – в 1778 году он женился на юной немке Элеоноре (Лорхин) Карловне Фродинг, 1763 года рождения, которая была дочерью бедного петербургского ювелира. Элеонора Винская скончалась в 1792 году, не дожив и до тридцати лет.
С августа 1783 года Винский жил в Уфе. В 1806 году он совершил поездку в Петербург, где добился помилования и решил осесть на постоянное место жительства в Бузулуке (совр. Оренбургская область). После амнистии 1805 года Винский работал над проектами улучшения торговли России с Востоком, занимался переводами произведений французских авторов. С 1814 года Винский начал работу над своим главным произведением - автобиографическими записками «Мое время», которые охватывают вторую половину 18 века и содержат в себе описание малороссийского народного быта, дворянского воспитания, столичной жизни. Винский скончался в 1819 году в Бузулуке (по другим данным в 1818 году в Астрахани, где он гостил у дочери).
В первой трети 19 века в Черниговской губернии были отмечены массовые добровольные выезды местных жителей на Кавказ. Это было связано с проводимой правительством России политикой переселения славянского населения в дальние регионы, требующие освоения. Сосредоточению людских ресурсов на Кавказе придавалось особое значение, так как горские мусульманские народы активно сопротивлялись присоединению к России и империя вела с ними самую настоящую войну. Добровольное переселение на Кавказ и в Предкавказье поощрялось со стороны правительства денежной и продовольственной помощью. Согласно архивным данным, в 1833-1835 годах из Черниговской губернии в кавказские земли выехало более 800 семей казаков и более ста семей государственных крестьян. Имеются сведения и о выезде казаков Стародубщины. В частности, из Мглинского уезда в этот период выехало 15 семей. Основная масса переселенцев осела на землях современных Краснодарского и Ставропольского краев, а также Калмыкии. В указанных регионах до настоящего времени сохранились населенные пункты, названия которых имеют «стародубское» происхождение.
Часть малороссийских крестьян была расселена в воинствующих исламских регионах. Так, только в одну Чечню в двадцатых годах 19 века прибыло около 15 тысяч крестьян из Черниговской и Полтавской губерний. Расселялись они в равнинной Чечне, преимущественно, по берегам Терека и Сунжи.
В район Владикавказа из Черниговской губернии прибывали казаки для военной службы на Кавказской линии (система оборонительных сооружений на Северном Кавказе). Помимо этого, в казаки записывались и многие малороссийские крестьяне, переехавшие в этот регион.
Еще раньше, в 1808–1810 годах, тысячи семей бывших малороссийских казаков из Черниговской губернии были переселены на Кавказ и пополнили ряды Черноморского казачьего войска. Следующее многотысячное пополнение Черноморского войска бывшими черниговскими казаками случилось в 1821-1825 годах. Третье и последнее массовое переселение в Черноморию состоялось в 1848 году, когда сюда прибыло более ста тысяч малороссийских переселенцев из Черниговской и Полтавской губерний.
Отметим, что миграция населения из нашего региона в благодатные земли Предкавказья продолжалась еще долго, вплоть до 30-х годов 20 века.
Таким образом, сегодня совершенно очевидным представляется тот факт, что в многочисленных городах и селах Кавказа и Предкавказья ныне проживает огромное количество потомков черниговских крестьян и казаков.
Помимо этого, в начале 19 века немалое количество местных крестьян было переселено в недавно присоединенный к России Крым, где была образована Таврическая губерния. В частности, одно из самых массовых переселений в Крым случилось в 1809 году, когда на еще необжитые земли Тавриды были отправлены казенные крестьяне Голубовской волости, среди которых было очень много жителей Старой Гуты.
В 1830-1831 годах солдаты Стародубовского полка участвовали в разгроме Польского восстания. Этот мятеж был поднят сторонниками польской независимости и в короткие сроки охватил, помимо Королевства Польского, территорию Литвы, Западной Белоруссии и часть Правобережной Украины.
Польское восстание носило ярко выраженный антиимперский характер и со стороны поляков в нем приняли участие десятки тысяч человек. Масштабы восстания оказались настолько велики, что Николаю I для его подавления пришлось задействовать многотысячную армию, в составе которой оказались и стародубцы, поучаствовавшие даже в штурме Варшавы. Усмирив восстание, российский царизм сразу же отменил конституцию, предоставленную Польше в 1815 году.
В 1831 году на территории Северной Черниговщины, в частности, в Суражском уезде, были зарегистрированы вспышки холеры, которая в те годы свирепствовала по всей России. В пораженных этой страшной болезнью деревнях и селах, счет жертв исчислялся десятками. А еще пятью годами раньше, в том же уезде, в селе Ляличи были отмечены случаи заболевания моровой язвой – скоротечного смертельного инфекционного заболевания.
Вообще, в 19 веке эпидемические вспышки самых разных болезней (кори, холеры, оспы, дизентерии, скарлатины и др.) случались в нашем регионе, как, впрочем, и по всей стране, регулярно. Уровень медицины того времени был крайне низок, а посему, человек, заболевший, к примеру, холерой, был практически обречен. Причем, касалось это всех, независимо от богатства и возможностей.