Обстоятельства гибели Николая Щорса остались загадкой для современников и потомков. Хотя, если судить беспристрастно, разнообразием версий история похвастать не может. Из официальных источников известно, что легендарный комдив погиб от пули вражеского пулеметчика, а публика (с подачи журналистов и по результатам их исследований) уверена в прямо противоположном направлении полета пули, пронзившей голову красного командира: Щорс погиб в результате предательского выстрела в затылок.
Естественный интерес вызывает вопрос - кем был тот человек, который поставил свинцовую точку в жизни героя, даже если не суд истории, а людская молва назначила его убийцей. Кто первый назвал имя Павла Танхилевича — пока не удается установить, но именно его выстрел, по мнению многих, оборвал жизнь Николая Щорса на околицах украинского города Коростень.
Как известно, тело «украинского Чапаева» было предано земле с воинскими почестями далеко от места погибели. Последнюю пристань Щорс нашел на Всесвятском кладбище Самары. Судьбе было угодно, чтобы и через девяносто лет к берегам Волги было приковано внимание тех, кому интересны события давно минувших дней. Не сей раз, история повернулась так, что в поле зрения оказался Саратов.
Если не вдаваться в подробности гибели Николая Щорса – это уже сделано много раз в немалом количестве публикаций, — согласно официальной версии начдив 44-й стрелковой дивизии Николай Щорс убит 30 августа 1919 года шальной пулей на боевых позициях Богунского полка возле деревни Белошицы — ныне с. Щорсовка Коростенского района Житомирской области. В деталях и лицах эту историю предал гласности и опубликовал в печати еще в средине 30-х годов очевидец, — человек который находился рядом, — заместитель начдива Иван Дубовой.
Когда в 1937 году Иван Дубовой, как участник антисоветского военно-фашистского заговора, попал под следствие, там, неожиданно для всех, он написал признание. В заявлении Дубовой указал, что именно он убил Щорса выстрелом в затылок из корыстных соображений: хотел стать начдивом. Сейчас трудно сказать, что побудило его сделать такое заявление. Скорее всего, Иван Дубовой хотел затянуть процесс или увести его в другое русло. Не исключено, что именно в это время были предприняты первые попытки отыскать могилу Н.Щорса, но не нашли. Так или иначе, но Военная Коллегия Верховного Суда СССР не стала рассматривать этот эпизод.
Прошло немногим более десяти лет и в 1949 году факт преднамеренного убийства получил подтверждение – эксгумация останков Щорса установила, что, действительно, смертельное ранение он получил в результате револьверного выстрела в затылочную часть головы. Только вот вопрос, кто и зачем стрелял остался без ответа.
Для полноты картины не достает всех свидетельских показаний, без которых признание Дубового, — не более чем самооговор. А ведь в тот августовский день Щорс с Дубовым, до того как оказались на передовой, были на виду — находились в расположении Богунского полка, командир которого Казимир Квятек — личность такая же легендарная, как и сам Щорс! Николай Зенькович[1], известный специалист по историческим загадкам, в подшивке украинского издания «Коммунист» за март 1935 года обнаружил воспоминания боевого побратима Щорса:
«30 августа на рассвете враг начал наступление на левый фланг фронта, охватывая Коростень… Штаб Богунского полка стоял тогда в Могильном [ныне с. Полесское Коростенского р-на Житомирской обл.]. Я выехал на левый фланг в село Белошицу. По телефону меня предупредили, что в штаб полка в с. Могильное прибыли начдив тов. Щорс, его заместитель тов. Дубовой и уполномоченный реввоенсовета 12-й армии тов. Танхиль-Танхилевич. Я доложил по телефону обстановку… Через некоторое время тов. Щорс и сопровождающие его подъехали к нам на передовую… Мы залегли. Тов. Щорс поднял голову, взял бинокль, чтобы посмотреть. В этот момент в него попала вражеская пуля…»
Если размытые и неконкретные факты воспоминаний из открытых источников ни на шаг не приближают нас к пониманию событий того времени, значит, следует ожидать помощь от работников спецслужб. В 2003 году в ведомственном издании Службы безопасности Украины «Из архивов ВУЧК–ГПУ–НКВД–КГБ» Виктор Микушев и Владимир Ребкало опубликовали[2] показания Казимира Квятека (настоящее имя — Витковский Ян Карлович), полученные в Лефортовской тюрьме в 1938 году, где еще недавний комкор находился под следствием как агент Пилсудского.
«В конце августа 1919 года 44-я дивизия обороняла Коростень. 388-й стрелковый [Богунский] полк, которым я командовал, занимал оборону от деревни Могильно до Белошицы. Я прибыл на участок 3-го батальона дер. Белошицы с целью организовать контрудар накоротке, чтобы оттянуть часть сил петлюровских и галицийских частей на себя. Когда мною была подтянута резервная рота на опушку леса, отдано распоряжение и была поставлена задача, мне сообщили из штаба полка Могильно, что в 3-й батальон прибыл Щорс, его заместитель Дубовой, Семенов начартдивизиона и другие».
Оставим в стороне то, что никаких петлюровских частей поблизости не было — Коростень атаковала 7-я бригада Украинской Галицкой армии. В конце концов, не так уж это в данном случае важно, да и обстоятельства, в которых оказался Казимир Квятек понятны. Обратим внимание на то, что в показаниях Квятека отсутствует какое-либо упоминание о другом свидетеле: Павле Тахнилевиче, уполномоченном штабом 12-й армии для инспекторской проверки.
У читателей закономерно возникает вопрос: так был ли кроме Дубового и Квятека еще один свидетель происшествия или это плод искажения памяти?
Писатель Николай Зенькович снимает все сомнения в реальности указанного персонажа, публикуя воспоминания[3] генерал-майора С. И. Петриковского (Петренко), в то время командира особой кавалерийской бригады 44-й стрелковой:
«Это был человек лет 25—30. Одет в хорошо сшитый военный костюм, хорошо сшитые сапоги, в офицерском снаряжении. В хорошей кобуре у него находился пистолет системы «браунинг», никелированный. Я его запомнил хорошо, так как этот политинспектор, будучи у меня в вагоне, вынимал его, и мы его рассматривали. По его словам он родом из Одессы. Проходя по российским тюрьмам, я насмотрелся уголовников. Этот политинспектор почему-то на меня произвел впечатление бывшего «урки». Не было в нем ничего от обычного типа политработника. Он хорошо плясал чечетку у меня в вагоне, где перегородки средней части пульмановского вагона были выпилены и посередине было свободное пространство, куда ставили столики, или иногда ребята пели вечерами или плясали под гармошку. Приезжал он к нам дважды. Останавливался у Дубового. Его документ, что он политинспектор, я видел своими глазами…»
Комбриг Петриковский не был непосредственным свидетелем гибели Щорса, но в этот день именно он на своей машине доставил Щорса, Дубового и политинспектора в расположение Богунского полка, так как машина Щорса оказалась неисправной (что, кстати, тоже вызывает некоторое недоумение). Из последующих воспоминаний[4] следует, что Петриковский знает фамилию политинспектора, но не называет ее:
«Я больше не видел политинспектора 12-ой армии. Он в тот же вечер уехал в штаб 12-ой. Мне товарищи даже называли его фамилию. Она у меня записана. Но я не уверен в ней».
Более подробная информация о политинспекторе со ссылкой на справку Центрального государственного архива Советской Армии появилась в публикации Юрия Сафонова «Документальная повесть о «загадочной» гибели Николая Щорса»[5] в 1991 году:
«...Танхилевич Павел Самуилович рождения 1893 года, ...владеет французским и английским языками, в 1919 году имел среднее образование, был членом РКП (б) ...П. С. Танхилевич (Танхиль-Танхилевич) летом 1919 года служил в должности политинспектора при Реввоенсовете 12-й армии на Украине...
… [в ноябре 1919 года] был переведен в 10-ю армию Южного фронта и служил здесь в должности старшего цензора-контролера Военно-Цензурного отдела Реввоенсовета 10-й армии».
Однако присутствие Танхилевича в 12-й армии ставят под сомнение Виктор Микушев и Владимир Ребкало[6]:
«Однако материалы архивного уголовного дела, находящегося на хранении в Центральном архиве ФСБ России, в котором говорится о Танхилевиче и еще четырех гражданах, подтверждают, что Танхилевич П. С. с сентября 1918 г. по 1 марта 1919 г. работал в лазарете, потом в разведотделе 10-й Советской армии, а с 1 сентября 1919 г. по день ареста 4 марта 1920 г.работал в военно цензурном отделении той же десятой армии. То есть, все время пребывал в Царицыне и Армавире, где находился штаб армии. И тут возникает вопрос: если Танхилевич все время был при штабе 10-й армии, мог ли он быть и при 12-й армии, или может там существовал его "двойник", то есть человек, который использовал его фамилию?»
К поискам Танхилевича подключился Унечский историко-краеведческий музей, который со дня своего основания занимается подбором и анализом материалов о жизни и деятельности Щорса. Ведь именно в пристанционном поселке Унеча Черниговской губернии (ныне г. Унеча, Брянской обл.) Николай Щорс осенью 1918 года формировал Богунский полк.
На запрос, отправленный в 2006 году в Центральный архив ФСБ РФ, унечский музей получает ответ[7]:
«На Ваше обращение об обстоятельствах гибели Щорса Н.А. и показаниях по этому вопросу, данных бывшим командующим Харьковским военным округом Дубовым И.Н. и сотрудником отдела военной цензуры Танхилевичем П.С. сообщаем следующее: …
Танхилевич Павел Самуилович, 1893 г.р., уроженец г. Царицина Саратовской губернии. С сентября 1919 г. работал в военно-цензурном отделении при Реввоенсовете 10 армии РККА.
4.03.1920 г. Танхилевич П.С. арестован. Постановлением Особого отдела 10 армии от 7.05.1920 г. по подозрению в шпионаже заключен в концлагерь сроком на 1 год, по окончании срока подлежал выселению за пределы прифронтовой полосы.
Заключением Главной военной прокуратуры Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 28.06.2000 г. Танхилевич П.С. реабилитирован.»
Внимательному читателю сразу бросятся в глаза ключевые фразы из вступительного абзаца: «показаниях … данных … Танхилевичем». Очевидно, что Танхилевич П.С. являлся официальным фигурантом по делу «об обстоятельствах гибели Щорса Н.А.», допрашивался и давал показания по этому вопросу в ЧК или НКВД (время и место дознания еще предстоит установить).
Становится ясно, почему Петренко-Петриковский после гибели Щорса 30 августа «больше не видел политинспектора 12-й армии» — Танхилевич с сентября 1919 года уже находится на службе в Реввоенсовете 10-й армии. Затем арест, концлагерь (обращаем внимание – на 1 год по подозрению в шпионаже!) и выселение неизвестно куда.
Для полноты характеристик Танхилевича, бытующих в средствах информации, следовало бы добавить несколько цитат из фильма-расследования «Пуля для комдива Щорса»[8], снятого киевскими документалистами в 2007 году:
Дикторский текст:
«…многое указывает на то, что он [Танхилевич] длительное время находился в тюрьме — среди уголовников известен под кличкой “Пиндоса”…»
Дроздов Александр Алексеевич, внучатый племянник Н.А.Щорса:
«…он [Танхилевич] всплыл где-то в конце 20-х годов в Прибалтике, в Эстонии в качестве одного из сотрудников или чуть-ли даже не руководителем эстонской контрразведки…»
Представленные материалы достаточно отчетливо формируют у читателя образ Павла Танхилевича. Однако опыт исторических исследований показывает насколько аккуратно надо подходить к оценке роли личности в контексте событий.
Весьма неожиданной оказалась информация, обнаруженная недавно в «Адресной книге русских коллекционеров»[9] издания 1926 года: некто Павел Танхилевич 33-х лет отроду, проживающий в г. Саратове, зарегистрирован в указанной книге в качестве коллекционера-филателиста. Если на момент издания книги (1926 г.) этот филателист имел 33 года отроду, то год рождения его 1893, что совпадает с официальной справкой из архива ФСБ. И место его проживания не так уж далеко от места рождения нашего «подозреваемого» - Саратовская губерния. Всё это дает основание считать, что речь идет о том самом Танхилевиче П.С., который в августе 1919 года был рядом со Щорсом.
Но теперь к его характеристике: «владеет французским и английским языками», «одет в хорошо сшитый военный костюм, хорошо сшитые сапоги» и отлично отбивает чечетку следует добавить - «коллекционер-филателист». Причем не обычного бытового уровня, а зарегистрированный в «Адресной книге русских коллекционеров».
Так кто же это такой – Павел Танхилевич, уроженец Саратовской губернии? С этим предстоит ещё разбираться.
