Линия поведения членов конфессиональных групп воплощает способ удовлетворения повседневностью жизни. Это формирует как ее ценностные приоритеты: жить и удовлетворяться от своего мира (отношение внутри общины), так и ценностные ограничения: жить и удовлетворяться от внешнего мира (отношение с государством и Русской Православной Церковью).

Представитель конфессиональной группы не хочет изменять свои ценностные ориентиры, если ощущает, что ему пытаются навязать другие ценности, которые ему не понятны. Это и создает иллюзию консерватизма скопцов. Скопцы мирились с тяготами, тяжестью жизни, так как они находились внутри своего мира. Но в то же время они были ориентированы на любое новшество, если оно позволяло быть удовлетворенным этим новшеством.

Одним из показателей повседневного поведения скопчества являлась ориентация на полезность поступков.   Скопцы предлагали свою полезность – быстрое обогащение в обмен беспрекословное подчинение и на строгое соблюдение обрядов.  «…Выше всего ставить безмерно любить и почитать свою духовную родню, своих единоверных братьев и сестер…», «…в церковь не ходить, свинины не есть водку не пить, табаку и курить, и не нюхать, тогда будешь богатым…» [4. С.122об., 125об.]. Этот способ «полезности» привлекал вдов и девиц, которые потеряли всякую надежду выйти замуж по различным причинам: бедность, физические недостатки, преклонность лет.

Скопцы в своей повседневной жизни придерживались строгой конфессиональной дисциплины, за нарушения норм «целомудрия» следовали очень жестокие санкции.  Жизнь «в целомудрии», свобода от страстей и суетного богатства выступали главными темами их многочисленных молитв. Скопцы полагали, что их религиозные достижения утратят ценность, если о них узнают непосвященные. Они порой сохраняли свой супружеский статус, также, чтобы не быть опознанными властями, посещали в конспиративных целях церковь. 

Ряд бытовых черт скопцов сформировался в результате их преследований со стороны государственной власти и русской православной церковью. По внешнему поведению их можно было назвать самыми благочестивыми православными христианами. И протоколы допросов только это подтверждают: «Устинья Карпова в церкви бывает часто, причащается исправно», «…по свидетельству приходского священника Стефанида Ларионова в церкви молится усердно…» [2. Л.345об, 347]. В самой церкви, еще не выявленные сектанты, первые в проповеди или на собеседовании у приходских священников начинали возмущаться мерзостями скопцов или хлыстов. Порой занимали даже должности церковных строителей, попечителей, старост. Преподаватель Орловской Духовной Семинарии Александр Евгеньевич Попов в своей аналитической справке, написанной по заказу орловской полиции, пишет, что «скопцы вовсе не отдалялись от Православной Церкви, ревностно исполняли обязанности                  христианские» [4. C.118 об], «Даже на исповеди они с клятвами уверяют священников в своей непричастности к скопчеству» [7. C.547]. На допросах скопцы всегда утверждали, что они «православной веры не отвергают» [3. C.7]. 

Скопца по внешности узнать было легче, чем, например, старообрядца. Исследователь Т.И.  Буткевич оставил подробно описание внешности скопца. «Оскопленные в малолетстве скопцы на всю жизнь сохраняют дискантовый голос; никогда не имеют волос ни на бороде, ни на усах; цвет лица у них матовый всегда бледно-желтый, безжизненный, сходный с цветом картофеля, морщенистый и старообразный без румянца и блеска. Их организм всегда склонен к ожирению и рыхлости, обладает обилием подкожного жира и мышечной ткани с большим животом и мягким водянистым телом… глаза его не имеют блеска, быстроты движения и почти всегда полузакрыты» [1. С.190-191].

Сектанты жили рядом с остальными мирно, но всегда обособленно, и со своими тайнами. Об этом красноречиво свидетельствуют протоколы осмотра изб в деревнях Севского и Малоархангельского уездов Орловской губернии.  «…Изба стоит позади двора параллельно домовой постройки, в которой живет семейство Мокрициных, в сенях пред избой, два хода; один из них на огород, а другой со двора, так что во двор кто войдет из посторонних, то находящиеся в избе успевают укрыться и может уйти в поле… При входе по правую сторону обыкновенная русская печь с круглой трубой… Вокруг стоят лавки, а в углах иконы» [2. Л.343об].  «15 сентября [1867 г. – В.М.] был устроен другой обыск по которому открыто: в комнате выходящей на улицу устроена печь с лежанкой, часть ее поверхности оказалась деревянною в виде дверки, при поднятии которой оказался вход под печь, в которой может свободно поместиться несколько человек. Под печью устроена пещера, в квадрат два аршина, а в вышину пять четвертей. В этой пещере в одной из стен устроена дверь ведущая в другую пещеру, где также свободно находиться несколько человек, и в нее проведен вход через яму, выходящую во двор… В другой комнате … найдено под постелью, другая пещера, похожая на погреб, вход в которую идет через отодвинутые бревна, вделанные в стену, в той тоже может поместиться свободно человек. На полу этого помещения найдены: солома, огарки свечей, циновка и несколько костей» [3. Л.5].

Таким образом, видно, что скопцы стремятся к обогащению взамен на беспрекословное подчинение, их привлекает идея жертвенного обмена: возможность поступиться свободой, даже частями тела для получения соответствующих благ. Ряд бытовых отличий сектантов сформировался в результате их преследования со стороны государственной власти и русской православной церкви. Это обособленность жилища, внешний вид скромный, но указывающий на материальное благополучие. У скопцов сохранялась только внешняя форма брака и сопровождавший его семейный иерархизм.

Список литературы:

1. Буткевич Т. И. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1915.
2. ГАОО. Ф.5. Оп.1. Д.1172.
3. ГАОО. Ф.635. Оп.2.  Д.4.
4. ГАОО. Ф.635. Оп.2. Д.40.
5. Изуверы (из воспоминаний судебного следователя 70-х гг.)// Вестник Европы. 1889. Т.4. № 8.
6. Малахова И. Духовные христиане. М., 1970.
7. Миссионерское обозрение 1901. №1-5.
8. Орловские епархиальные ведомости. 1895. №32.
9.   Пеликан Е. Судебно-медицинское исследование скопчества. СПб. 1872.