(Своими знаниям и личным опытом делится с нашими читателями подполковник запаса, председатель Унечского отделения Брянского землячества в Москве Заведеев А. И.)

В год 75-летнего юбилея Победы советского народа в Великой Отечественной войне хочется вспомнить, какое личное оружие имели при себе командиры Красной Армии и что использовали наши деды и прадеды в качестве оружия ближнего боя.

Исторически так сложилось, что к началу 40 –х годов 20 века в качестве личного оружия командиров разных рангов были всего лишь несколько образцов.

Револьвер.

Одним из массовых образцов, состоящих на вооружении, был револьвер бельгийских оружейников братьев Леона и Эмиля Нагана, принятого в мире на вооружение в 1895 году. С 1898 года было налажено серийное производство револьверов на тульском оружейном заводе царской России. Хорошо отлаженное производство продолжалось и в СССР, вплоть до 1950 года. Всего в нашей стране было выпущено более двух миллионов револьверов.

Семизарядный револьвер системы Нагана имеет дальность стрельбы до 150 метров, а прицельную дальность составляет 30-50 метров. Он отличается хорошей кучностью стрельбы. Масса револьвера составляет 0,75 кг,   длина - 230 мм,   начальная  скорость пули – 272 м/с.

Револьвером вооружались в основном младшие командиры, расчеты станковых пулеметов «Максим», а в начале Великой Отечественной войны экипажи танков и летчики.

Также они были на вооружении у милиции и вневедомственной охраны, их можно встретить до сих пор.  Единственный недостаток «Нагана» был общим для всех револьверов – зарядить его барабан патронами (а перед этим ещё извлечь) дело далеко не нескольких секунд.

Опыт боевых действий во время Первой мировой и гражданской войны показал, что  основное  короткоствольное оружие Красной Армии – револьвер Нагана – недостаточно скорострелен и малоудобен в бою.

Тульский Токарева.

В 1930 году был разработан пистолет ТТ (Тульский Токарева). С каждым годом он совершенствовался все больше и больше и, наконец,  был окончательно принят на вооружение в 1933 году. Отличался более выгодными характеристиками - наличием автоматического заряжения, использованием отдачи ствола с коротким ходом и  питания из расположенного в рукоятке плоского коробчатого магазина на 8 патронов. Пистолет использует патрон 7, 62 *25 мм. Патрон мощный ( скорость пули ТТ – 420м/с), что обеспечивает высокую пробивную способность. Масса пистолета - 0,94 кг, скорострельность – 30 выстрелов в минуту. Пистолетами вооружались в основном лица офицерского состава всех родов войск. Пистолет выпускался в СССР до 1952 года. Всего было выпущено около 1,7 млн.пистолетов ТТ. Это оружие в разных модификациях состояло на вооружении более чем в 20 странах мира. Кстати, в Китае его производят и в наши дни.

Единственным недостатком ТТ было отсутствие предохранителя. И если патрон оказался в патроннике, то при случайном ударе по курку или падении пистолета на землю может произойти выстрел. Это не позволяло носить пистолет с досланным патроном.

Маузер.

Символом революционного матроса и командира времен гражданской войны – является именно он.. Отдельным образцом самозарядного пистолета офицеров старшего и среднего звена являлся пистолет Маузер К 96 (М 712). Он пришел еще в Царскую Армию, как личное оружие в основном морских офицеров, которое приобреталось ими за свой счет.

В 1926 -1930 годах у Германии было закуплено около 30 тысяч таких пистолетов для нужд Красной Армии и ВЧК.

Отличительная черта пистолета Маузер в том, что он мог вести огонь, как отдельными выстрелами, так и очередями дальностью 200 метров. А при использовании специальной кобуры-приклада возрастала более чем на300 метров, секторный прицел был рассчитан на стрельбу на дистанцию  до 1000 метров. Патрон 7,63*25мм, начальная скорость пули 475 м/с.  К тому же, 10 патронов увеличили до 20 (были образцы и на 6 патронов). Длина оружия 236 мм, масса без патронов 1.1 кг.

Недостатком,  который повлиял на то, что Маузер не был принят на вооружение многих стран - это сложность в его изготовлении, большой вес и крупные габариты.

Маузер был любимым оружием в военные годы и у основателя ВДВ генерала армии В. Маргелова, и у полярного исследователя И.Д.Папанина, который брал свой Маузер на знаменитую полярную зимовку. И даже на показательной фотографии, сделанной в мае 1945 года, где бойцы стоят у купола взятого Рейхстага, в руках одного из солдат - старый верный Маузер.

Эти легендарные пистолеты не раз становились трофеями бойцов и в годы вооруженного конфликта в Афганистане. Встречаются старые Маузеры даже во время первой и второй Чеченских кампаний.

22 июня ушел из жизни наш известный земляк, член РОО «Брянское землячество в Москве», близкий друг Унечского краеведческого музея, человек, очень любивший свою малую Родину и никогда не порывавший с ней связи -  Евгений Иванович Яшутин.

Очень символично, что случилось это в такой скорбный для всей страны день – день начала Великой Отечественной войны. Ведь Евгений Иванович принадлежал к поколению людей, чьё детство и юность прошли в самые роковые для страны годы. Когда началась Великая Отечественная война, ему было четыре года, а когда окончилась, восемь. Он, мальчишка военного времени рано стал взрослым. Его цепкая память сохранила каждый день, пережитый в холоде и голоде, но его сердце не очерствело. Напротив, оно отзывалось на каждое доброе дело.

Закончив унечскую школу №41( сейчас №5), после службы в армии, в 1957 году Евгений Иванович приехал в Москву, чтобы получить образование. Возможно, если бы после института, ему, как одному из лучших студентов, не предложили хорошую работу в столице, он бы и вернулся на Брянщину, но тогда хотелось попробовать силы на большом предприятии.

Четыре года он работал на комбинате им. П.П. Щербакова, затем шесть лет – в специальном конструкторском бюро, год – в Министерстве приборостроения.

В 1972 году, когда Евгению Ивановичу исполнилось только 35 лет, его, как молодого и перспективного специалиста, пригласили на работу в Госплан СССР (ныне Минэкономразвития РФ), где он проработал 25 лет.

Все эти годы он ни на день не порывал связи с Унечей. Любая просьба воспринималась им как призыв исполнить свой сыновий долг перед малой Родиной. Всего не перечислить. Вот только один пример. Строительство новой поликлиники в Унече пришлось на перестроечное время, когда не только сама стройка давалась с трудом из-за постоянной нехватки средств и материалов, но практически неразрешимой стала задача приобретения медицинского оборудования.

Тогда руководство района решает обратиться к землякам, проживающим в Москве, с просьбой о возможной помощи. И не ошибается в ожиданиях. Первым откликается Евгений Иванович и вместе с другими земляками составляет письмо к руководству Госплана СССР, в котором обосновывает просьбу о приобретении и выделении импортного оборудования для уже построенного корпуса поликлиники. Дальше всё было, как говорят, дело техники. Коллеги по Госплану помогли довести дело до логического завершения, и оборудование поступило в Унечу к назначенному времени. Служит оно унечанам по сей день.

Так же, с помощью друзей, приходилось решать и многие другие вопросы.

Евгений Иванович Яшутин часто бывал в родной Унече. Он говорил: «Порою сложно объяснить тягу к милым с детства местам, тем более людям нашего поколения, ведь мы пережили здесь не самое благополучное время. И всё же мы были по-своему счастливы.

Мы гордимся Унечей, гордимся тем, что именно этот город Брянщины дал нам путёвку в жизнь. Мы помним и любим замечательных педагогов школы №41, которые не только давали на знания, но и прививали нам самые лучшие человеческие качества, воспитывали в духе патриотизма». Евгений Иванович очень любил своих друзей, искренне гордился ими, он мог говорить о них часами.

В каждый свой приезд Евгений Иванович обязательно заходил в музей. Здесь он встречался с ветеранами и молодежью, школьниками и творческими работниками района. Он делился своими воспоминаниями, наставлял подрастающее поколение, поддерживал и советовал, учил и помогал.

Он был мудрым, добрым, интеллигентным, настоящим Патриотом и Гражданином! Таким он и останется в наших сердцах. Вечная память…

Скорбная дата 22 июня 1941 года стоит особняком в жизни каждого русского человека.

Этот день напоминает нам обо всех погибших в боях, замученных в фашистской неволе, умерших в тылу от голода и лишений. Мы скорбим по всем, кто ценой своей жизни выполнил святой долг, защищая в те суровые годы Отечество.

Как это было, что почувствовали люди, услышав страшную новость о начале войны, каковы были их первые действия – всё это мы сможем узнать из первоисточников – воспоминаний наших земляков, которые хранятся в фондах Унечского краеведческого музея. Материалы публикуются в авторской редакции.

Из воспоминаний Дмитроченко  Марии Яковлевны, уроженки д. Воробьёвка: «К началу войны наша семья жила в Унече по ул. им. Семашко, сейчас это улица Транспортная. Помню, как под утро 22 июня загорелась нефтебаза, а в 12 часов дня объявили, что началась война. Налетели немецкие самолёты, бомбили в основном станцию».         

Яркими и драматическими воспоминаниями делится Людмила Аркадьевна Татаринова, жительница Унечи:

 «Словно вчера, перед глазами всплывает картина: воскресенье, солнечный день, я с соседскими детьми играю на улице, по радио передают выступление Молотова о начале войны. Мы бежим домой с криками: «Война, война началась!». Мама, услышав это, изменилась в лице. Тогда мы ещё не понимали значение этого слова. Его страшный смысл узнали позже.

Война обрушилась на советскую землю, поглотив и наше детство. Пропала беззаботность. Началась спешная эвакуация, ведь  враг продвигался быстро.

Мы остаёмся в Унече, собрав самое необходимое с бабушкой и мамой, Ксенией Приходько, уходим к родственникам в посёлок Новый Быт (сейчас там дачи).

В первые недели войны в нашем городе в здании школы №41 (сейчас №5) был расположен госпиталь. С приближением линии фронта к Унече, этот госпиталь был эвакуирован. В августе участились начавшиеся ещё с первых дней войны налёты бомбардировщиков на Унечу. Уже к 17 августа 1941 года немецкие войска вошли в город. Начались два долгих года оккупации. Во время бомбардировок летом 1941 года Унеча очень пострадала. Сгорели практически все здания.

По одному из первых доносов была застрелена мать семейства, в доме которой был найден радиоприёмник, в эти же дни расстреляна председатель Павловского сельсовета. В районе нынешнего мясокомбината в двухэтажном доме была организована тюрьма. Забрали мою подружку—темноглазую, круглолицую Сонечку с матерью. Фашисты начали сгонять еврейское и цыганское население, заставляя рыть ямы, которые впоследствии станут для них братской могилой».

 Воспоминания Шпинькова Василия Гермогеновича, уроженца д.Казащина.

       «22 июня с утра пораньше по радио было объявлено начало войны. (В сёла сообщения о войне начали поступать позднее. Тогда в деревнях радио не было.) Это было воскресенье. День был пасмурный, а в обед даже пошёл мелкий дождь. Мы сразу как-то не верили этому в связи с тем, что у нас же есть договор с Германией о дружбе и ненападении на десять лет.

        Везде загремели лозунги: «Всё для фронта, всё для победы над врагом…». Без промедления началась мобилизация на войну людей и лошадей. В газетах  и по радио было обращение Сталина к народу.      

        На войну стали работать от старого для малого. Я, подросток, отвозил в военкомат призывников, доставлял военных лошадей.

        Были образованы  отряды самообороны, но оружия нам так и не дали.       Колхозный скот весь угнали на восток в Пензенскую область. Кормить там его было нечем и скот погиб от голода. Возле Найтопович мы спешно построили ангары для самолётов, но они так и не появились ни с запада, ни с востока.

        Для защиты Унечи с воздуха было поставлено две батареи по три пушки: одна – с юга, где теперь телевышка, вторая – с северной части города, где теперь завод «Тембр».

        Обе эти батареи немцы разбомбили. Первый налёт с воздуха совершил одинокий немецкий самолёт, вероятно, разведчик, и сжёг одной бомбой нефтебазу. Зенитчики вели по нём огонь, но всё это впустую, снаряды по три штуки вместе рвались далеко позади самолёта. Зенитчики лишь выдали самих себя, что привело к тому, что при очередном налёте они были уничтожены.

        Троих зенитчиков похоронили на старом бельцовском кладбище, троих – на Песчанском.  Я участвовал в похоронах зенитчиков на бельцовском кладбище.

        Итак, Унеча оказалась беззащитной с воздуха. 12 августа они свободно налетели на Унечу, разбомбили военный городок, сенобазу, станционные пути и всё, что прилегало к станции, в т.ч. военные эшелоны и начало улиц им. Ленина, Октябрьской, почти до самого госбанка (ныне это музей).

       Оставшиеся в живых зенитчики с уцелевшими пушками ночью 14 августа уехали в сторону Погара. В это же время началась эвакуация людей из Унечи. Поезда шли один за другим в сторону Погара. Люди не помещались в вагонах, часть из них ехала на крышах.

       Чтобы остановить немецкое наступление, мы начали копать противотанковый ров; это по дороге на Писаревку и дальше – на Мглин.

       Вот там-то 17 августа на нас двинулись немецкие танки с чёрными крестами на броне. Дорога пока оставалась неперекопанной. Впереди их сначала промчались мотоциклисты, их никто не останавливал. Затем подошли танки с открытыми верхними люками. Танки остановились и из них стали выпрыгивать молодые танкисты с жизнерадостным, весёлым видом.

       Потом вылез из машины окружённый толпой солдат  генерал в погонах и крикнул: «Русиш гутен таг…». Молодой переводчик переводил его речь. Он сказал: «Вы не бойтесь, мы пришли вас не убивать, а скорей освобождать от жидовской кабалы и от сталинской тюрьмы. Ваша земля будет отдана вам. Будьте благодарны нашим солдатам, так как они борются за вас и вашу родину».

         Помню, как наши отступали через Унечу. Одна часть нашей 13-й армии шла из Песчанки (впереди танки). Она прошла мост и двигалась по улице Ленинской, перешла через переезд, который был возле вагонного участка, на посёлок Решающий, а затем по улице Пушкина пошла на переезд, что возле мелькомбината. Потом, повернув на юг, прошла до шестого километра по железной дороге и повернула влево через лес по направлению к д. Рябовка. Другая часть армии пошла по улице Иванова, дошла до железнодорожного переезда, что на х. Козлихин, натолкнулась на сторожевой пост, танкетку. Танкетка была сожжена огнём из бутылки с горючей смесью. Солдаты прямо по железной дороге пошли в сторону Брянска.

        Из-за отсутствия горючего было брошено два танка: один, не доезжая реки, что возле кладбища, другой – на посёлке Решающий. Раненых  несли на носилках. Одного вынужденно оставили в доме Соломахо по ул. Пушкина. Это был лейтенант Ткаченко. Он не вынес тяжёлого ранения и сам себя застрелил. Его похоронили в лесу, где теперь новое бельцовское кладбище. Он-то и явился основателем этого кладбища.

        Тяжёлые пушки (122 миллиметровые) тянули на больших тракторах, снаряды везли на автомашинах, но из-за недостатка горючего пришлось всё это бросить. Многие машины со снарядами просто поджигались и так снаряды были взорваны».

Вот как вспоминает то время Исакович Полина Моисеевна, уроженка г.Унеча:

Мы узнаем танкиста на любой фотографии. Шлем - отличительная деталь его одежды.

О том, почему для танкового шлема в Советском Союзе был выбран именно такой силуэт и форма, сказать трудно. Известно лишь, что знакомый нам танковый шлем появился еще в 1934 году, при этом он претерпел до Второй мировой войны еще ряд модернизаций.  Долгие годы основная функция шлема заключалась лишь в защите головы танкиста от случайных ударов внутри танка.

Но вскоре он стал не только защитным атрибутом, но и связью с командным пунктом.

Радиооборудованием авиационного типа шлем начали оснащать только в конце 1942 года, после чего его и переименовали в шлемофон, а в простонародье новая версия танкового шлема получила прозвище «говорящая шапка».

Согласно техническим условиям существовало несколько вариантов шлемов для советских танкистов – кожаный, крытый кирзой, из кирзы и меховой. Кожаный шлем танкиста шили из черного шеврета, в качестве подкладки использовалась темно-синяя байка. Ото лба к затылку по куполу шлеме располагались три валика, выполнявших роль амортизаторов, в передней части располагался налобник. С боков шлема также были или один валик, который пришивали по центру, или три, расположенные веером. Обязательным элементом советского танкового шлема были клапаны, которые призваны были защищать уши танкиста. Все валики или ребра наполнялись конским волосом, в более поздних моделях шлемов для этой цели уже использовались синтетические волокна. Уже в годы Великой Отечественной войны в увеличенных пазухах и специальных карманах на клапанах шлема стали размещать радиооборудование. В комплект гарнитуры танкистского шлемофона входили телефоны, ларингофоны, шнур с разъемной колодкой. Кстати, ларингофон — это микрофон, применяемый  при очень сильных акустических шумах. Располагаясь в области гортани, он преобразует колебания кожи во время разговора в электрический сигнал. Таким образом, находясь в танке солдаты могут отдавать приказы и слышать друг друга, несмотря на рев двигателя.

Советский танковый шлемофон, как собственно и вся советская военная машина отличались неким консерватизмом, по этой причине за 80 лет своего существования они практически не изменились.

Карандаш, ложка, часы, нож — вещи для современного человека совершенно обычные. В годы Великой Отечественной войны эти и многие другие простые предметы имели для фронтовиков совершенно иную ценность.

Важным элементом снаряжения солдата является нож. Этот инструмент, в зависимости от ситуации, может использоваться в бытовых целях или применяться в качестве оружия. 

Армейский складной нож — это самая универсальная вещь на свете. Можно консервы открывать, шурупы закручивать, а при желании провода перерезать во время диверсии.

Очень сложно точно определить момент его появления в солдатском ранце. «Складник» — это не оружие, а чисто бытовой предмет. Он состоит не на вооружении, а на снабжении. И точно сказать, когда этот «хозбыт» стал штатным (то есть выдаваемым каждому солдату в обязательном порядке) просто не возможно.
Но чаще всего небольшие ножички продавались в «солдатских лавках», присылались родными из дому, а также служили предметом обмена среди сослуживцев.

Перочинный нож в стандартное снаряжение также не входил, поэтому имелся далеко не у всех советских воинов. Этот нож относится тоже к типу складных – острое лезвие складывается в рукоятку, уменьшая вероятность порезов и травм. Конечно, солдаты использовали его не по прямому его назначению. Перочинным нож так и называется, что прямое его предназначение – приводить в порядок перья для письма. Когда не было шариковых ручек, писари использовали гусиное перо, которое быстро приходило в негодность – пушилось и расслаивалось. Его надо было восстанавливать, так и появился небольшой складной резак, которым его подтачивали.

Часто перочинными называют любые складные ножи, но это неверно. У оригинального перочинного ножа лезвие откидывается в обе стороны, что делает его удобным и для левши, и для правши.

Основным оружием советских солдат в годы Великой Отечественной войны были, конечно же, пушки, пулеметы, винтовки и автоматы. Но когда это оружие выходило из строя, когда заканчивались патроны, когда начиналась жесточайшая рукопашная схватка, в руках советского бойца появлялся его последний аргумент: армейский нож НА-40 (нож армейский образца 1940 года), известный так же, как нож разведчика НР-40, или в просторечье – красноармейская «финка», «финач».

У этого знаменитого ножа действительно много названий, данных ему конструкторами, владельцами и почитателями. Появился он в рядах нашей армии в 1940 году, после войны с финнами, и также вошел в историю вооружения Великой Отечественной войны. Это был небольшой кинжал, который носился на поясе. Получали такие ножи не все, потому что их было мало. Но зато в ходу были самодельные  "финки" с наборной рукояткой. Эти цветные рукояти считались шиком. Пластмассу для них брали со сбитых самолётов и другой военной техники. Среди солдат считалось, что такой нож убережет от любой беды и принесет победу в рукопашном бою.

Несомненно, как и многие другие «изделия вспомогательного назначения», НА-40 / НР-40, перочинные и складные ножи внесли не самый заметный, но значимый вклад в приближение Великой Победы.

Армейский котелок, так хорошо знакомый нам по фильмам и старым фотографиям появился еще до начала Великой Отечественной в 1936 году. Он изготавливался из алюминия и был представлен в виде отдельной крышки с ручкой-застёжкой и, собственно, котелка. Производился он вместе с алюминиевой ложкой на Ленинградском заводе «Красный Выборжец». Наиболее распространённый вариант представлял собой ёмкость «почкообразной» формы, вогнутую с одной стороны. Котелок имел проволочную рукоятку-петлю, за которую его удобно было подвешивать и переносить. А при ношении на поясном ремне вогнутая сторона должна была располагаться к телу. Крышка котелка могла использоваться в качестве сковороды при разогреве,  или приготовлении второго блюда. Но использовалась  она таким образом крайне редко. Рукоятка же крышки надёжно запирает котелок. В специальные отверстия на рукоятке вставляется столовая ложка.

В первые месяцы Великой Отечественной войны Красная Армия понесла огромные потери в людях, причём, как убитыми, так и пленными. Вместе с людьми из-за стремительного наступления вермахта на оставленной территории безвозвратно терялись предметы экипировки и снаряжения, в том числе и котелки. Кроме того, при отступлении были оставлены склады приграничных военных округов, на которых находились немалые запасы.
Поэтому скоро остро встал вопрос снабжения войск вооружением и всеми остальными предметами. Кроме того, требовалось уменьшить стоимость экипировки. «Красный Выборжец» уже не мог обеспечивать армию необходимыми предметами - в 100 километрах от города стояли немцы.
Тогда же новым местом для производства экипировки стал завод чёрной металлургии в Лысьве (современный Пермский край), он же ЛМЗ – Лысьвенский металлургический завод. Это предприятие производило для народного хозяйства эмалированную посуду, а для нужд армии – корпуса боеприпасов и стальные солдатские каски и котелки.

Как говорили на фронте: «Голодный солдат – не боец», поэтому котелок у него всегда должен быть при себе.

Чем питался солдат на фронте? Блюда полевой кухни во время Великой Отечественной войны состояли в основном из каш и супов. Теоретически в рацион должно было входить мясо, но в реальности солдатам редко перепадали мясные блюда. В основном в варево добавляли какие-либо овощи, в лучшем случае — рыбу, придерживаясь таблицы «замены мясных изделий». Калорийность та же, но вкусовые качества сильно страдали.

Консервы на фронте тоже были роскошью. Кстати, поставлялись консервы в основном по ленд-лизу (государственная программа, по которой США поставляли своим союзникам во Второй мировой войне боевые припасы, технику, продовольствие, медицинское оборудование и лекарства.

 Получали бойцы в обязательном порядке и хлебобулочные изделия. Пайковой хлеб пекли в передвижных пекарнях. Его выдавали по 200–300 граммов в день каждому бойцу. Если не было возможности поставлять свежий хлеб (например, ввиду бездорожья), то солдатам выдавали сухари. Так вот и прошли всю войну.

Но все же вернемся к котелкам. За вторую половину   было выпущено чуть более двух миллионов  котелков, в 1942 году их сдали уже почти 3,5 миллиона, а всего к 1945 году на ЛМЗ было изготовлено порядка 20 миллионов стальных луженых котелков. При этом, в ходе производства цена котелка постоянно снижалась – так, например, к концу 1942 года она составляла 4 рубля, что было меньше цены 1941 года почти на 20%. И эти цифры – прямое доказательство того, что Победа ковалась не только на фронте, но и в тылу, порой складываясь из малозаметных и незначительных на первый взгляд вещей!

Спроси у любого ветерана: «Что помогало выжить на фронте?». И скорее всего все ответят одно и то же: «Лопатка»

Лопата на поле боя – это спасение. На войне, если не окопаешься, то совершенно точно будешь убит, осколок тебя найдет. А в окопе есть шанс выжить. Поэтому лопату никто не бросал, таскали всегда с собой. К ней относились с уважением. Лопата никогда не отказывала, что порой случалось с оружием.  Таким образом, она прошагала рядом с солдатом всю войну.

Но хотелось бы отметить, что сапёрная лопатка не наше изобретение. Её изобрел датчанин Мадс Линнеманн в середине XIX века. А единственной страной, которая купила у него патент на производство, была Российская Империя (остальные оказались менее порядочными). С тех пор и берет начало российская сапёрка, которая была в советские годы модернизирована  и названа МПЛ-50, что значит малая пехотная лопата длиной 50 см.

Во время Великой Отечественной войны при получении новой лопатки опытные бойцы проводили с ней ряд модернизаций: шкурили её под форму руки, чтобы «хорошо лежала», опаливали её на костре, считая, что это придавало большую прочность, могли приделать к ней темляк, для того чтобы лопатка не выскользнула во время рукопашной. В годы войны наши солдаты затачивали её и шли с ней на врага, в этом случае лопата выступала в качестве смертоносного оружия ближнего боя. А вот у немцев лопата была складная и показывала себя на порядок хуже нашей.

Ветеран Великой Отечественной войны Марков Николай Дмитриевич на своем опыте убедился, что лопата на фронте – предмет первой необходимости:
«Помню ли я свой первый бой? Помню, конечно, - это был ночной бой под Курском. Мы пошли в атаку, и немец положил нас огнем. Мы залегли, темнота кругом. Командир батальона кричит: «Вперед, вперед!» Пули свистят, трассирующие пули летят. Такое состояние было... Идти на огонь никто не хочет, - все лежат, закопались. А у меня не было лопаты. Хоть носом копай землю! Я решил, что коли жив останусь, лопату себе найду. Потом в одной деревне я нашел здоровую совковую лопату. Черенок пополам сломал и первое время так и носил совковую лопату, пока не нашел нормальную малую саперную. После этого я лопату никогда не бросал, потому что это была твоя жизнь - идешь, она у тебя к вещмешку прицеплена, как только остановились, так сразу окапывайся. Это закон. Только так: у тебя должна быть лопатка, винтовка в порядке, и ты должен четко знать свою задачу, а остальное - судьба…».

Много интересных историй могут рассказать фронтовые предметы. О том, как воевали, о том, как жизнь спасали, от холода и голода уберегали и Победу встречали!

 

А вы хотели когда-нибудь стать птицей, хоть ненадолго, хоть на чуть-чуть? Взлететь высоко-высоко над землей, увидеть то, что человеку  не дано. Думаю, каждого человека хоть однажды посещала такая мысль. О чем думают птицы в этот момент? И думают ли вообще? Об этом и многом другом  можно узнать, посмотрев видеоролик «Страна птиц».

В первое воскресенье (неделю) после праздника Святой Троицы празднуется День Всех Святых или Неделя Всех Святых. Основной идеей этого дня церковь считает прославление всех Святых, которые являются нашими представителями перед Богом и помощниками в молитвах к Господу в течение всей нашей жизни.

В Унечском районе в с. Рассуха по сей день существует церковь, освященная во имя Всех Святых. Само село Рассуха известно по Ипатьевской летописи с 1160 года - «ко Изяславу приидоша половци мнози и иде с ними к Во-робейне и к Росухе; и тут повоевав, иде ко Вщижью». Церковь находится в центре села на высоком холмистом берегу р. Рассуха в окружении деревьев. Была построена в 1849 году на месте неоконченного храма 1767 года. Срублена «в лапу» из бревен и обшита тесом снаружи и внутри, перестройкам не подверглась и сохранилась без значительных изменений первоначального облика. Сохранился также простой по архитектурной отделке иконостас с верхним рядом икон, с тремя иконами деисусного ряда (Иоанн с Божьей Матерью, Петр и Павел), киот Николая Чудотворца (1903 год). Иконы храма относятся к современному его постройке письму. После большевистского переворота была закрыта. Богослужение в храме возобновилось в 1990-е годы. Реставрирована в 1999 году.

Помимо церковного праздника в этот день наши предки отмечали Петровское заговенье. Несмотря на то, что торжество связано с великим христианским праздником, оно имеет более глубокую историю. Еще в древние времена отмечали первый летний день, который считался неким рубежом в жизни человечества, символизирующий конец весны. Наши предки называли его Русальным и Ярилиным заговеньем из-за своеобразных ритуалов: имитации похорон и воскрешения русалок, Бога Ярилы, Костромы. В некоторых поселениях день называли Яишное заговенье из-за традиции выпекать в этот день пироги с яйцами. А неделю после этого дня называли Водяной, что связано с традиционными гуляниями и обрядами, проводимыми на берегах рек и озер. Молодежь собиралась на берегах рек, парни разводили костры, а девушки готовили трапезу. На закате люди собирали цветы и травы, прогуливались по околице и выходили в поле для проведения обряда прощания с весной. Когда солнце уходило за горизонт, было принято кланяться земле и говорить: "Прощай весна, возвращайся снова! " В этот день, как и на Масленицу, мастерили из соломы чучело, символизирующее Ярилу, Чехонь, Горюна, или Русалку. Затем с наигранным плачем и причитаниями несли его в поле, где разрывали на мелки куски, или же топили в реке. Такой ритуал обозначал прощание с весной.