Чернобыль… Во всём мире название этого небольшого украинского города вот уже 35 лет ассоциируется с крупнейшей за всю историю человечества техногенной катастрофой. 26 апреля 1986 года взорвался реактор на Чернобыльской АЭС, по выбросу радионуклидов равноценный 50, сброшенным на Хиросиму атомных бомб. Это нанесло жестокий удар по судьбам миллионов людей.
Взбунтовавшийся «мирный атом» чёрным крылом радиации накрыл огромные территории, превращая в зону запустения благодатные земли, принёс боль и страдания людям. Последствия трагедии – не только социально-экономические, экологические, но и духовные – ощущаются до сих пор. И эхо Чернобыльской катастрофы будет звучать ещё не одно десятилетие. Именно поэтому история этой беды и история преодоления её последствий заслуживают того, чтобы люди об этом знали и помнили.
Как это было.
Радиоприемники передавали: «Внимание! Внимание! Уважаемые товарищи, Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской АЭС в Припяти складывается неблагоприятная радиационная обстановка. В целях обеспечения полной безопасности людей, особенно детей, возникает необходимость провести временную эвакуацию жителей Припяти и ближайших населенных пунктов».
Местные жители спешно уезжали, думали, что вот-вот вернутся. Думали, что эвакуация действительно временная. На сборы давалось 2 часа. Из вещей можно взять документы, деньги, еду на первое время. Даже игрушки детям брать не разрешали.
Но спасли тогда не всех. Сам взрыв унес жизни двух работников ЧАЭС. Около 30 человек погибли от лучевой болезни в первые же месяцы - такова официальная статистика.
Чтобы остановить заражение, аварийный реактор засыпали с вертолетов тысячами тонн песка, глины, свинца и бора. Новосибирские строители сооружали вокруг разрушенного энергоблока объект «Укрытие» - так называемый саркофаг - железобетонную конструкцию с собственной вентиляцией.
Радиация - враг невидимый. Ее невозможно почувствовать. Каждому, кто находился в зоне отчуждения, раздавали специальные приборы - дозиметры, которые сигналили об опасности.
Существовали нормы: если человек набирал определенное количество бэров - выше 25, то его отправляли из зоны. В ликвидации аварии участвовали несколько сотен тысяч человек: спасатели, солдаты, пожарные, милиция, а также добровольцы со всего СССР. При этом молодежь в зараженную зону старались не отправлять.
Ликвидаторов селили в ближайших деревнях. В зоне отчуждения все ходили в респираторах, боясь надышаться радиационной пылью, и с дозиметрами
Каждый предмет, каждый клочок земли был заражен. Поэтому первым делом приезжие спасатели старались избавиться от мебели в своих новых домах..
Больше всего досталось Припяти. Сейчас это город-призрак. И тогда, через несколько месяцев после аварии, он был пугающе безлюден. Представьте себе многоэтажки с разбитыми окнами, за которыми осталось все: шкафы, диваны, телевизоры и холодильники, забитые едой.
До аварии люди там жили зажиточно - зарплаты у работников станции были очень высокими, И вот люди все вынуждены были оставить: квартиры с прекрасной обстановкой и дорогой мебелью, новенькие автомобили в гаражах. Это производило весьма удручающее впечатление.
Ликвидаторы могли спокойно передвигаться по городу. Но все сидели в своих квартирах, чтобы не схватить лишнюю дозу облучения. Хотя на улице была красота! Природа будто брала верх над человеком: растительность буйствовала, цветы в палисадниках и клумбах были невероятной красоты. Летом пошла ягода - клубника выросла размером чуть меньше кулака! Яблоки, наливаясь, падали с деревьев. Только есть все это было, конечно, нельзя(из воспоминаний участников событий).
А каких только историй не было про чернобыльское зверье! И зубастые мутанты, и четырехпалые лягушки. И до сих пор ходят легенды. Так как же тогда вели себя животные на самом деле?
Первое радиоактивное облако опустилось на лес, окружавший Чернобыль, и он сгорел моментально. Деревья осыпались и порыжели. Что касается живности, то собаки вспомнили повадки своих предков - сбивались в стаи и дичали. Коровы, которых не увезли с собой, ушли в леса. А куры ночевали на деревьях.
Но пугало по-настоящему другое:
несмотря на риск облучения, на зоне прописались мародеры. Тащили дорогую мебель, аудиотехнику, иконы. Затем все это - зараженное - продавали ничего не подозревающим покупателям.
Последствия Чернобыльской катастрофы коснулись также и Унечского района – многие населенные пункты были заражены. Но еще более сильной трагедией стало то, что в этой катастрофе погиб наш земляк – Анатолий Кургуз.
Анатолий Харлампиевич Кургуз - родился 12 июня 1957 в селе Красновичи Унечского района Брянской области. Трудовую деятельность на Чернобыльской АЭС начал 10 июня 1980 оператором реакторного отделения 3-го энергоблока, с апреля 1983 года - старший оператор центрального зала 3-го энергоблока, а с января 1986 был переведен на 4 -й блок старшим оператором.
В ночь на 26 апреля 1986 Анатолий находился на своем рабочем месте на 36 отметке в центральном зале, который быстро начал наполняться радиоактивным паром и стал эпицентром взрыва. Войдя в жгучее радиоактивное облако, он закрыл тяжелые герметичные двери, чем спас товарищей. Несмотря на страшные ожоги, более пяти часов в радиационном аду помогал спасать людей из-под завалов, выводил их в темноте с верхних этажей, получил смертельную дозу радиационного облучения 800 бэр (8 Зв).
Умер 12 мая 1986 от лучевой болезни в 6-й Московской клинической больнице Института Биофизики.
Двое маленьких детей Анатолия 1 и 2 лет остались без отца. Посмертно Анатолий был награжден орденом Ленина (СССР, 1986г.) и знаком отличия президента Украины - Крест "За мужество" (Указ Президента Украины №298 /96 от 26 апреля 1996).
Из воспоминаний выжившего оператора при взрыве Чернобыльской станции Олега Генриха.
«Никаких предчувствий не было, – вспоминает Олег Генрих. – Сидели в операторской с Толей Кургузом.
Прямо перед взрывом Олег Иванович буквально на секунду зашёл в соседнее помещение, что в результате и спасло ему жизнь.
– Внезапно меня подбросило на месте! – говорит он. – Тут же тряхнуло ещё раз. Взрывы были такой мощности, что многотонную плиту, которая герметизирует реакторный отсек, оторвало, перевернуло в воздухе, и она упала рядом.
Оглушённого оператора привели в чувство отчаянные крики Анатолия Кургуза.
- В операторской Толю облило пароводяной радиоактивной смесью из вентиляционной трубы, – рассказывает Олег Иванович – распахнул дверь, хотел помочь, но меня тоже обдало, обжёг грудь. Толе было куда хуже, его обварило. Зрелище не для слабонервных…
Генрих упал на пол, там было легче дышать – воздух внизу был не такой горячий.
– Мы попытались выбраться и наткнулись на завалы – вентиляционные короба были оторваны, плиты качались на арматуре, – вспоминает Олег Иванович. – Вокруг кромешная мгла. Тогда пошли к лифтам, но они рухнули. Спасла запасная лестница. Только когда выбрались на ступени, включился аварийный свет.
На улице взгляд оператора упал на четвёртый блок:
– Стены нет, реактор вскрыт, из него идёт свечение. Словно северное сияние вижу. Зрелище завораживает! Фон – десятки тысяч рентгенов! А мы бежим мимо по радиоактивному графиту… Вот тогда испытали шок, поняли, что серьёзно «попали». Но не думали, что будем умирать!
Долго находиться на станции Генрих не мог – у него началась сильная рвота. Его повезли в медсанчасть на скорой вместе с пожарными, которые героически отработали на крыше станции.
– Они все были в грязных робах, еле ноги волокли, – сокрушается Генрих. – Как от них фонило, даже не представляю!
Из припятской медсанчасти Олега Генриха доставили спецрейсом в шестую клиническую больницу в Москве – единственную в стране, где принимали облучённых пациентов.
– Я получил 80 процентов ожогов тела разной степени тяжести, – делится он страшными подробностями. – Позже мне поставили диагноз «острая лучевая болезнь третьей степени».
У многих облучённых на ЧАЭС пациентов клиники поначалу было улучшение самочувствия. Но коллега Генриха Анатолий Кургуз «схватил» столь сильную дозу, что чувствовал себя плохо постоянно.
– Когда навестили его в палате, он был чёрный, как уголь, – тихо, едва ли не шёпотом говорит Генрих. – Он сказал: «Да-а, Олег, конкретно мы с тобой залетели. Если выкарабкаюсь, поеду пастухом работать в свою деревню!» И попросил написать что-нибудь семье. Я тоже потом просил об этом, когда ручку держать не мог. Жена Толи, получив письмо, обрадовалась. А вскоре ей сообщили, что муж не выжил…»
Для сотен тысяч ликвидаторов и нескольких миллионов человек из числа эвакуированных из 30-километровой зоны и пострадавших с загрязнённых территорий эта авария разделила жизнь на «до» и «после».Безвозвратно был нанесён вред здоровью, нарушен привычный уклад жизни. А Чернобыль с 1986 года является во всём мире именем нарицательным, символизирующим ядерную опасность. Наше поколение уже стало очевидцами ее первых результатов, но вряд ли мы увидим ее конец.
