С ним смело шли в разведку

«Ленинское знамя» от 09.09.1992 г.

Титенок Григорий Петрович

Родился 26 сентября 1967 года в селе Красновичи

Унечского района Брянской области.

Погиб 21 декабря 1986 года.

Награжден орденом Красной Звезды (посмертно)

Говорят, что солдат, выполнивший свой долг, достоин уважения, и спорить вряд ли стоит по этому поводу. Все ребята, призванные в армию в те годы, были воспитаны именно так: есть приказ, его надо исполнить честно и бесстрашно. И хотя в афганской войне не было ни побед, ни поражений, ни цели, а были только схватки, потери и боль, все сто пять парней из нашего района с честью пережили это. Шестеро из них не вернулись, оставив в неутешном горе матерей и отцов, в печали – невест и друзей.

Григорий Титенок был последним, кого приняла в цинковой «одежде» унечская земля. Он погиб 21 декабря 1986 года. Это было время, когда по решению Советского правительства были выведены с территории Афганистана уже шесть боевых частей. Как пишут сегодня публицисты, «Советские войска прекратили непосредственные активные боевые действия и перенесли акцент на службу прикрытия, охрану коммуникаций, оборону важнейших стратегических пунктов». Но это не предотвратило потерь. Наши солдаты гибли, как и прежде, пусть и не в таком количестве. Смерть на войне всегда страшна и нелепа, но она нелепее вдвойне, когда виден конец этой войне и хочется непременно дожить до него. Конечно, каждый, услышав о начавшемся выводе войск, лелеял в себе мысль, что, может, и ему скоро собираться в дорогу – самую желанную дорогу домой… Но многим мечтам не суждено было сбыться.

Наверное, и Гриша не раз представлял, как снова увидит родную Брянщину, до боли любимые березки и неповторимо пахнущие цветущими травами луга. Ведь все, знавшие его, говорят, что он был романтиком, страстно любил природу и проводил все свое свободное время в лесу. Он был немногословен, может быть, поэтому даже из армии писал редко и коротко.

Мать Григория, Мария Васильевна, с которой я встретилась в Красновичской школе в день открытия мемориальной доски, увековечивающей память погибшего ученика, рассказывала, что даже не знала, кем и как он служит.

- Сам он ничего не сообщал, а расспросить, сами понимаете, не у кого было. Все думала тогда: вот вернется и поговорим. Но вышло все иначе, - рассказывала она. – Сейчас, правда, стало известно кое-что, да и пятеро Гришиных друзей, приезжающих каждое лето в День молодежи на могилку, немного рассказали о службе. Мой сын был командиром отделения разведки, и, по словам друзей, ему всегда поручали самые серьезные операции. Наблюдательный, осторожный, он не раз выручал командование, возвращаясь с задания с важными сведениями, или успешно выполнив другое поручение. Командир части подполковник Антоненко, отвечая на одно из писем, так и написал: «Это был героический парень, им можно гордиться. За проявленное мужество не раз поощрялся командованием». Я верю, что это не просто слова, все так и было. А о гибели сына знаю только по рассказам, документа никакого на руках нет. Так вот, говорят, что в один из декабрьских дней нужно было срочно доставить в Кабул пакет с важными документами. Приказ поступил уже после пяти часов вечера, и Гриша сам вызвался переправить его. Ребята говорили, что он не должен был ехать, но вот так получилось…

Вдвоем с офицером без сопровождения они хотели пройти тропой, которая был известна только им, разведчикам, но, не доехав до цели всего один километр, попали под обстрел. Офицера легко ранило, а Грише пулеметной очередью прошило голову. Насквозь. Он скончался сразу. В официальном сообщении было написано, что мой сын погиб в неравном бою. Еще сообщалось о том, что на месте гибели Гриши установлен обелиск, увековечивший его память.

Мне было тридцать шесть лет, когда пришлось хоронить сына. Я осталась одна. Через два года у меня родился второй сын, и, когда из Москвы приезжают Гришины друзья, то не отходят от него, говорят, как две капли воды похож на их командира. Сходство в лице, конечно, есть, вот только судьбу бы другую.

Мария Васильевна рассказывала о Грише, как и все матери о своих сыновьях, тепло, вспоминая только хорошее. Словно никогда не было ни обид от них, ни хлопот с ними. Да это и понятно, все давно прощено и забыто. В памяти осталось только светлое.

- Гриша был очень трудолюбивым, - продолжала вспоминать она. – Это его самая главная черта, отличающая от других сверстников. Учился хорошо. В Красновичах он окончил восемь классов, а десять – уже в Писаревской средней школе. Каждое лето работал в колхозе, умел управлять трактором. Не чурался сельской работы. Очень любил свою бабушку, часто убегал к ней, чтобы помочь по дому. Вообще он всегда старался помочь людям, не терпел несправедливости. Помню случай. Однажды в совхозе прошел слух, что несколько лошадей угнали. В тот же день он был в лесу и наткнулся на них. Другой бы стороной обошел, опасаясь, что их кто-то пасет, а Гриша – сразу к ним. Как уж там было, он не рассказывал, но лошадей в совхоз пригнал. Благодарили его тогда, а я гордилась.

Он занимался борьбой. Был сильным, развитым парнем. После школы уехал в Москву, окончил там училище. «Метрополитен» - хотел строить под землей. Вообще он всегда жил будущим. Даже в детстве любил повторять: «вот вырасту» …

Мария Васильевна вздохнула: чего вспоминать, только душу травить…

Что ж, слова матери от горя. Ее можно понять. Но пришлось мне услышать их и с другим оттенком, мол, ворошить прошлое – дело неблагодарное, а особенно, если это касается событий в Афганистане. Никогда не вступала в спор: пусть каждый решит для себя сам – знать ли, помнить или забыть.

И все-таки, как ни рассуждай, а страниц из истории тех лет не вычеркнуть. Это было, это принесло боль на нашу унечскую землю, это останется не заживающим рубцом на сердцах тех, кого коснулась афганская трагедия. Эти же шесть публикаций о так быстро свершившихся судьбах Александра Хомченко, Александра Куриленко, Михаила Юрченко, Александра Казеко, Виктора Усова, и Григория Титенка, пусть хранят газетные страницы для тех, кому когда-нибудь захочется вспомнить их имена и прикоснуться мысленно к памяти о них.

Л. Бобунова.