2023 год Указом Президента России В. Путина объявлен Годом педагога и наставника. Цель этой акции – признание важности труда педагогических работников, в том числе, выполняющих наставническую деятельность, а также повышение престижа профессии учителя. 

76 лет имя Басина Павла Матвеевича было в списках пропавших без вести. В 2019 году тверские поисковики из отряда «Возвращение» установили данные о гибели Павла Матвеевича.

Из Книги памяти Брянской области, том 1: «Басин Павел Матвеевич, рядовой, 1919 г.р., Бежицкий р-н г. Брянска, русский, б/п. Призван Бежицким РВК. Пропал без вести 07.1943.».

Из Книги памяти Брянской области, том 10: «Басин Павел Матвеевич, рядовой, 1919 г.р., ст. Жудилово, русский. Призван Унечским РВК. Пропал без вести 12.1943.».

После войны, 6 октября 1948 г., жена Павла Матвеевича – Басина Ольга Петровна обращалась в Унечский райвоенкомат с просьбой о розыске мужа. В заявлении указано: «Басин Павел Матвеевич родился 25 октября 1919 года в селе Подбелово Почепского района Брянской области. Был призван в кадровую часть РККА 25 октября 1939 года Унечским райвоенкоматом из станции Жудилово, где он работал учителем семилетней Жудиловской школы».

Ольга Петровна просила оказать содействие в розыске мужа и получении документов о его гибели, к заявлению прилагались свидетельские подтверждения земляков-однополчан Макевича Николая Кузьмича и Салун Андрея Илларионовича, а также справка из Харьковского танкового училища.

По обращению было принято решение «Басин Павел Матвеевич как курсант убыл в действующую армию 2 июля 1941 г. Считать пропавшим без вести в декабре 1941 г.».

При проведении поисковиками исследований по воинам 16 гв. сд и 118 сд был выявлен случай захоронения бойца 118 сд. погребальной командой 49 гв сд. Был произведен анализ записей из книги погребений 49 гв. сд, в числе иных воинов, которые числятся до сих пор пропавшими без вести, оказался и Павел Матвеевич Басин.

В книге погребений 49 гв. сд в базе данных системы «Мемориал» указано «450. Басин Павел Матвеевич, 1919. Орловская обл., Унечский р-н, ст. Жудилово. Дата и место призыва Унечский РВК, Орловская обл., Унечский р-н. Последнее место службы 49 гв. сд. Воинское звание командир. Причина выбытия погиб. Дата выбытия 05.10.1942. Первичное место захоронения Калининская обл., Ржевский р-н, г. Ржев, северо-восточная окраина, лес, могила № 52, ряд 1, место 8. Жена - Басина Ольга Петровна, адрес тот же.».

При этом на изображении страницы в графе наименование части можно прочесть «гв т.п», в графе воинское звание «к-р танка», вероятно речь идет о гвардейском танковом полке 2 гв. мсд и командире танка (в последующей записи в книге погребений «454. Миронов Иван Борисович» также указано «гв т.п», а в потерях 2гв мсд по нему уже более полная запись 2 гв. мсд гв. тп – id 2030032).

Таким образом, можно заключить, что Басин Павел Матвеевич был командиром танка гвардейского танкового полка 2 гвардейской мотострелковой дивизии (гв. т.п полк входил в 2 гв. мсд в период 12.01.1942 г. - 13.10.1942 г.).

На основании представленных тверским поисковым отрядом «Возвращение» архивных документов Ржевский военкомат 21.10.2019 г. принял 3 решения по 21 пропавшему без вести воину, и в частности по 10 воинам, захороненным на Воинском захоронении «Курган», - «… на основании представленных документов (погребальная книга 49 гв. сд) внесены в картотеку погибших и захороненных на территории Ржевского района, Тверской области: … Басин Павел Матвеевич, 1919, 05.10.1942, 2/488, Курган, Ржев, 49 гвсд …"

Прошло уже 9 дней с момента ухода из жизни удивительного человека, тонкого и лиричного поэта, искреннего и талантливого писателя, погрузившего нас в историю нашего родного города Ложечко С.М.

 Сегодня мы завершаем публикацию фрагментов из его автобиографической повести «Дети войны, или подранки», посвящённой Унече 40-50хх гг. и её жителям.

… Если от главных ворот парка пройти по Первомайской до угла парка и повернуть влево на небольшую дорожку, то слева и окажется дом, где торцовая квартира была превращена в учебный класс железнодорожной школы №18. Если идти по дорожке дальше, то она упрется в железнодорожные пути. Слева будет лесопилка, справа - ледник ОРСа. Ледник – это гигантское сооружение. Он намораживался всю зиму, покрывался со всех сторон опилками для сохранения холода. Слой льда в хорошие зимы намораживался высотой метров семь-восемь. Лед был необходим для охлаждения и сохранения продуктов на складах и в магазинах ОРСа в течение всего года. Запасы льда всегда были огромными. Жители Унечи тоже приходили за льдом. В этом им никто не отказывал.

…  В Унече были две дореволюционные водонапорные башни. Одна рядом с железной дорогой между вокзалом и вагонным переездом. Вторая была на берегу реки Унечи рядом с водокачкой. Если взять и провести прямую линию между башнями, то это и будет Водокачечная улица (ныне Октябрьская).

На улице было большое болота и частная застройка. Почти все дома скрыты высокими заборами, а слева на пересечении с Луначарской улицей – угловой дом, открытый и доступный. Это дом Усерова, нашего унечского аптекаря. В половине его дома и располагается единственная в Унече аптека.

Чуть дальше справа находится кирпичное одноэтажное здание Госбанка, а еще дальше – магазин Малкина. Никто не знает ни его номера, ни названия, все его так и называют: Малкин магазин.

Против магазина уже на левой стороне немного вглубь находится полубарачное одноэтажное строение,  где расположен один из филиалов школы №18.

Совсем недалеко от пересечения Октябрьской и Транспортной находился длинный одноэтажный дом, в котором размещался райком партии, в конце правого крыла которого ютился райком комсомола…

… И, наконец, на углу Октябрьской и Транспортной улиц по правой стороне в сосновом бору находилась уже отремонтированная двухэтажная школа №18 белорусской железной дороги.

Против школы была фотография Шилевича. Здесь можно было сфотографироваться на документ, а можно и на память, положив руку на плечо сидящей подруге.  Я подозревал, что настоящая фамилия фотографа не Шилевич, а Силевич, потому что он сам выговаривал букву «с» как «ш». Про него даже ходила такая прибаутка: «Шпокойно! Шилевич шнимает. Шпортил. Штановитесь шначала».

По правой стороне после школы под соснами располагалась городская больница, а дальше большую территорию занимали руины железнодорожной больницы. Той больницы, в которой я родился. Даже в руинах она производила впечатление своим дворцовым великолепием.

Дальше два двухэтажных кирпичных дома выходили фасадом на Октябрьскую– это жилые дома довоенной постройки для работником железнодорожной больницы. Они мало пострадали в войну, отремонтированы, заселены.

Вот, вроде, все…

… Итак, первый дом слева на углу между Стальной и Луначарской принадлежал Михаилу Кровко. Там проживала и семья его сына Петра (все уже знали, что он – Герой  Советского Союза). Второй дом принадлежал Павлу Кровко, третий – Григорию Кровко. В доме Григория жила моя будущая учительница Елизавета Григорьевна и ее старший брат Лев, будущий главный дирижер сводного оркестра Советской Армии.

Дальше по этой же стороне через два дома жили Сотниковы, самые главные интеллигенты Унечи. Александр Николаевич Сотников – бессменный руководитель народного хора клуба имени 1-го мая, а жена его Берта Григорьевна была аккомпаниатором (концертмейстером).

Напротив дома Сотниковых стояла маленькая хатка, где жили с мамой Саша Казаринов, будущий крупный руководитель министерства гражданской авиации страны и наш унечский поэт, в числе многих своих произведений написавший поэму «Сверстники», в который как раз и говорится о судьбах детей войны. Рядом в сторону Ленинской – дом Мигдаленка, начальника восстановительного поезда Унечского отделения.

Приблизительно против дома Григория Кровко и стоял тот колодец, из которого вся округа брала чистую воду, а назывался этот колодец, как и узенький зеленый переулок между Луначарской и Первомайской, «стожкиным» от фамилии Петра Михайловича Стожко, живущего рядом. Говорили, что это он принимал в Унече послание Ленина после братания наших и кайзеровских войск в Лыщичах в первой мировой.

Против дома Михаила Кровко стоял дом машиниста Мацепуры. Новый, ничем не примечательный дом, но стоял он на том самом месте, где до войны была унечская церковь. В то время, о котором идет рассказ, на территории участка Мацепуры еще сохранялось церковное строение то ли сарая, то ли погреба…

…  Первомайская улица.

По правой стороне улицы до войны построено несколько кирпичных двух-трехэтажных домов. Слева против этих домов на пустыре одиноко стоял деревянный магазин ОРСа. К этому магазину мы были прикреплены для отовариванния карточек. Называли этот магазин «Нюрин» по имени продавщицы тети Нюры.

Клуб, в моем понимании, огромное здание, самое большое в Унече. В клубе были библиотека, парткабинет политотдела, два кинозала, спортивное общество «Локомотив» и райпрофсож унечского отделения Белорусской железной дороги.

Если стать лицом к клубу у главных ворот, то справа и слева от главной аллейки – два больших фонтана. На краю одного, который слева, стояла статуя мальчика с рыбой в руках, а справа – девочка то ли с поломанным веслом, то ли просто с палкой.

Фонтаны включались только на праздники, а самым главным праздником в Унече был «день железнодорожника»».

Сразу за фонтанами на высоких пьедесталах памятники Ленину и Карлу Марксу. Маркс – справа, Ленин – слева. За Марксом сделан небольшой пригорок, на котором установлены лавочки, а в центре – маленький кучерявый Володя Ульянов, всегда ярко выкрашенный серебрянкой. А за Лениным через аллейку – небольшая оркестровая площадка.

Остальная площадь парка засажена деревьями. По периметру парка под сводами гигантских тополей проходит аллея.

За зданием клуба – круглая бетонная площадка для танцев и несколько лавок, расставленных, как попало, на этой площадке…

Сегодня мы начинаем виртуальное путешествие по Унече 40-50-х гг.20 в. Вместе с автором автобиографической повести «Дети войны, или подранки» Ложечко С.М пройдемся по её улицам и переулкам.

           …Был такой вагонной переезд. Машины по нему не ездили, вернее, ездили, но только те, что принадлежали вагонному депо. Ездить по этому переезду было проблематично из-за того, что товарные составы часто перегораживали его, а ходить всегда можно, только надо «нырять» под вагоны.

В переезд упиралась Ленинская улица (бывшая Суражская).

На углу Ленинской и Первомайской как раз напротив нашего дома, была, тогда говорили, пожарная команда.

Сразу за пожарной командой на обочине Ленинской улицы стоял небольшой ларек. Называли его «Голубой Дунай». Возле небольшого окошка этого ларька, через которое обслуживались покупатели, всегда многолюдно. На небольшом столике выпивали и закусывали мужики, особенно те, что только вывалились из бани.

 Потом этот ларек перенесли на обочину Октябрьской (бывшая Водокачечная), но народное название за ларьком сохранилось.

 Больше на улице Ленинской ничего  примечательного не было. Только – почта, которая располагалась в деревянном домишке по правой стороне (сейчас это дом №66) и в самом конце улицы, в пойме реки, стояли два подбитых танка.

Участок Первомайской улицы от улицы Ленинской и до Стальной был покрыт булыжником, а дальше к клубу была пыльная шлаковая дорога.

Вся улица Первомайская от бани и до ее конца проходила вдоль открытой канализационной канавы, по которой банные стоки (и не только банные) стекали к очистным ямам в пойме реки Унечи. В тихие безветренные дни вонь от этой канавы слышалась за сотни метров…

           … Улица Стальная начиналась пустырем. Единственным двухэтажным кирпичным домом на Стальной был наш дом.

Следом за нашим домом стоял двухэтажный деревянный дом, чудом сохранившийся с довоенных времен. В доме – два подъезда. В одном подъезде были квартиры, а второй занимала милиция.

И в нашем доме, и в деревянном не было никаких удобств: ни воды, ни отопления, ни туалетов. Все во дворе. Этим они ничем не отличались от частных домов. Только печки были в квартирах в каждой комнате.

Больше на Стальной улице не было ничего примечательного: ни одной конторы, ни одного ларька.

Сама улица была низинной. В дождливые дни в канавах и лужах стояла вода много дней, а осенью и весной ходить по ней было впору в сапогах, если они у кого-то были. Галоши не спасали…

…  В нескольких метрах от нашего дома улица Стальная (ныне улица имени 23-го сентября) пересекалась с улицей Луначарской. Эта улица начиналась от Володарской и заканчивалась на берегу реки Унеча против деревни Песчанка.

Сейчас эта улица выгляди так: от Володарской и до Ленинской – это улица Луначарского, а от Стальной и до поймы – Совхозная.

Если со Стальной улицы повернуть вправо и пойти по Луначарской, то будут только частные дома, и лишь, в пойме по правой стороне одиноко стоит неуклюжее деревянное здание с множеством каких-то сараев. Это была ветеринарная лечебница и контора ветеринарной службы Унечи. Лечебница стоит на самом краю надпойменной террасы. Дальше – пойма и дорога на брод через реку. А дальше – Песчанка. Самое приятное то, что через реку сохранился пешеходный мостик.

Недалеко от Стальной в сторону лечебницы в одном из домов (сейчас это дом №19 на Совхозной) располагалась детская молочная кухня, откуда мне приносили всякие вкусные вещи.

Если свернуть со Стальной улицы налево и пойти по Луначарской, то до Ленинской – тоже одни частные дома.

Участка улицы Луначарского между Стальной и Ленинской сейчас не существует. Сейчас здесь все застроено многоэтажными жилыми домами, а направление улицы спрямили и назвали улицей Попова, которая уже не стыкуется с продолжением улицы Луначарского, а выходит прямо на главную площадь Унечи…

 

У Сергея Михайловича Ложечко были удивительное чувство юмора, ирония и самоирония. И в повести «Дети войны, или подранки» этот юмор тоже присутствует. Предлагаем вам фрагменты из книги.

          «Майер – бессменный контролер в клубе на всех мероприятиях. Его знала вся Унеча. Когда он стоял на контроле у входа в зал, возле него собирались малыши, любители кино, но не имевшие средств в размере десяти копеек, чтоб купить билет.

Казалось, никоим образом нельзя проникнуть в зал, но неожиданно  уже перед самым началом демонстрации фильма, Майер покидал свой пост и отлучался за дверь соседнего фойе, стоял там минуту и выходил, а у входа в зал уже никого не было. Все быстро вбегали в зал и рассыпались там по свободным местам, боясь, что «грозный» Майер найдет и выгонит. Но «грозный» Майер только разводил руками и улыбался.

Среди мальчишек эта отработанная операция называлась «прорыв»».

 «И клуб, и парк, и библиотека, и ДСО «Локомотив» были в структуре Райпрофсожа.

В обязанности мамы входили расчет и выплата зарплаты, работающим в этих организациях. Майеров любил прийти, когда уже никого не было, протирал очки и тщательно расписывался.

Однажды Майер спросил маму:

- Почему ваши дети не хотят ходить в кино бесплатно? Директор сказал, что своим работникам можно. Сейчас так дорого…

- Вы же не знаете моих детей.

- Людмила Ёсифовна, - так он звал маму. – Пусть они назовут фамилию и все. Я же знаю вашу фамилию.

Поборов робость, я попробовал вариант Майера, назвал фамилию и он пропустил меня в зал.

Прошло несколько дней. Майер спрашивает у мамы:

- Людмила Ёсифовна, сколько у вас детей?

- Двое. А что?

- Сегодня у меня прошло одиннадцать Ложечек».

         «Руководителем школьного драмкружка приглашен Полторацкий, который уже несколько лет успешно ставил спектакли на клубной сцене. И вот он у нас. Он сразу замахнулся на классику, решил поставить «Цыганы» по Пушкину. Самое неожиданное в этой постановке было то, что исполнять роль Алеко предложили мне.

Вообще-то моя артистическая карьера началась давно. Ещё в детском саду мне доверяли изображать волка. Я так старался, что однажды укусил Красную Шапочку.         

Играл я роль Вани в «Аттестате зрелости».  Правда, я произносил там всего одну фразу, но, зато, какую! Я обращался к больному учителю: «Примите уверения в совершеннейшем к вам почтении, любви и уважении». Вот, и весь мой текст.

Содержание этой трагической пьесы («Цыганы» А.С. Пушкина ) всем известно, поэтому только несколько слов об актерском составе. Земфиру играла Тамара Балакирева, старика – Лёня Хомченко. Я старался, как мог, а вернее, как учил Полторацкий.

Когда я начинал свои монологи, в зале происходило оживление. «Принимают, как Игоря Ильинского», - думалось мне. А когда Земфира укачивала в кроватке ребёнка и пела: «Старый муж, грозный муж», в зале стоял уже хохот. Лёня Хомченко так вошел в роль старика, что сидя у костра, сооруженного из лампочки и газет, закурил самокрутку. Потом он увидел в первом ряду директора школы, спрятал самокрутку в рукав и сказал, обращаясь прямо к директору:

- Иван Васильевич! Я не в затяжку. Так велено.

Хохот продолжался в течение всего спектакля.

В финальной сцене, где мне пришлось убивать кинжалом любовника Земфиры, случился казус – сломался картонный кинжал. Я повертел его и выбросил. Я мне ещё убивать Земфиру. Чем? И я решил убить её просто кулаком. Она упала на пол. Зал сначала молчал, потом в тишине кто-то крикнул:

- Правильно! Так ей и надо.

После этого аплодисменты долго не смолкали.

Потом Тамара-Земфира вспомнила, что она не сказала свою последнюю фразу, встала во весь рост и молвила:

- Умру, любя!

И рухнула на пол.

Что ту началось: аплодисменты, хохот, свист. То ли жалели Земфиру, то ли одобряли мой поступок.

Уже потом мне одноклассники говорили:

- Молодцы! Уморили со смеху.

Вот такой у Пушкина сюжет, и мы Пушкина не подвели».

В память об ушедшем от нас поэте и писателе-краеведе Ложечко С.М. продолжаем публиковать фрагменты его автобиографической повести «Дети войны, или подранки», в которой мы встречаемся с Унечей 40х-50х гг. прошлого века.
….9-го мая 1945г. вокруг все изменилось. Я помню, как это было.
Я уже лежал в кровати, когда за окном раздался выстрел, потом второй, потом еще и еще. Мама подошла к окну, убрала занавеску и сразу позвала меня:
- Вставай, посмотри ракеты!
Я вскочил, увидел, как в небе над стадионом медленно плыли зеленые и красные огни.
Я вырвался на улицу и побежал на стадион. Со всех сторон туда бежали другие мальчишки и девчонки. И взрослые тоже. Все кричали: «Победа, победа…» Я тоже бежал и кричал: «Победа, победа, победа…». Мне только шесть лет, и я еще не совсем понимал, что случилось, но эти красивые огни в небе могли быть только счастливыми.
Это было восьмого мая. До сих пор не могу понять, как эта новость попала в Унечу. Официальное сообщение было только утром девятого мая.
Буквально на следующий день вокруг все преобразилось. Люди стали улыбаться, сбросили с себя темные платки, оделись в яркие платья и костюмы. Из окон домов стали слышаться песни, правда, мужских голосов пока было маловато.
По Луначарской улице ехали машины, а в кузовах голосистые девушки пели на всю Унечу.
Откуда-то появился небольшой каучуковый мячик, и мы ватагой гоняли его на поляне возле разбитой школы….
…После Победы первый настоящий праздник состоялся в «день железнодорожника». Этот день – любимый праздник Унечи. Любили этот день и мои родители. У нас собирались их гости: сослуживцы, соседи, друзья и подруги. Набиралось человек десять-двенадцать.
В парке клуба было объявлено массовое гуляние. Вход на территорию парка платный, но никто лучше мальчишек не знал все дыры в парковой ограде.
С утра два новых громкоговорителя транслировали Москву, а днем играл духовой оркестр клуба. Просто так играл марши, вальсы и другую музыку. Собралось много людей. Молодежь медленно прохаживалась по аллеям, показывала свои наряды, пропахшие нафталином. Более солидные люди сидели на лавочках, расставленных вокруг включенных в честь праздника фонтанов. Мужчины жались возле буфета, где можно было выпить бочечного пива, или лимонада, и закусить бутербродом с дефицитной колбасой, или с сыром. Рядом продавалась газированная вода. Стакан без сиропа, просто шипучка, которую у нас называли сельтерской водой, стоил одну копейку. Стакан с яблочным сиропом стоил четыре копейки, а с вишневым – пять копеек. Богатеи могли взять газировку с двойным сиропом за двойную плату.
Но самое главное – можно купить мороженое и, даже двух сортов: молочное и «фруктовое» (то же самое молочное, но закрашенное клюквенным соком). Мороженое стоит десять копеек. У меня всего тридцать, но десять из них надо оставить для кино. На детском сеансе сегодня покажут «Чапаева»…
… Но главным очагом культуры в Унече был клуб имени 1-го мая. Здесь хорошо была поставлена кружковая работа. Был драматический коллектив под руководством Полторацкого, оркестр народных инструментов под управлением Есипова, духовой оркестр, танцевальный коллектив и много хороших солистов: Михаил Стожко, Валентина Свиридова, Александр Туманов, Эдуард Мицуль. Зрители знали всех артистов, любили их.
Конечно, ведущим коллективом в клубе был хор под управлением Сотникова. Этот хор, составленный из любителей, гремел по всей Белорусской железной дороге, выступал даже в Москве.
Концертмейстером (аккомпаниатором) хора была жена Сотникова Берта Григорьевна.
Посещали Унечу артисты различных филармоний России и Белоруссии, заезжали театры из Гомеля и Брянска. Однажды приезжала Изабелла Юрьева. Концерт проходил при переполненном зале. Она пела великолепно. Несмотря на возраст, голос звучал красиво и был узнаваемым: точь - в -точь, как на пластинках.
Бывали в Унече и другие знаменитые коллективы. У нас выступал танцевальный ансамбль из Ленинграда, приезжали какие-то циркачи, оставил добрые воспоминания популярный в те годы Вольф Мессинг.
Наши зрители очень активно отзывались на эти гастрольные мероприятия, но самой желанной встречей всегда была встреча со своими артистами. Большие концерты художественной самодеятельности обязательно бывали в день железнодорожника, в празднование годовщины Октября и в день 1-го мая. В зале никогда не было свободных мест, люди теснились в проходах и на балконе...

Для нашего музея стало доброй традицией организовывать совместные семинары для студентов-историков Новозыбковского филиала Брянского государственного университета. Студенты этого факультета изучают такой предмет, как музееведение (преп. Мищенко Е.А.). Их интересует работа современной модели музея, новые формы работы с посетителями, новые концепции интерактивных и игровых занятий. И очень лестно, что для таких семинаров приглашают именно наш музей.
Обычно принимающей стороной был наш музей – студенты приезжали к нам сами. Но в этом году, учитывая ситуацию с нашим ремонтом, сотрудники музея решили организовать семинар на базе самого университета.
Для будущих преподавателей истории (а возможно и музейных работников) была прочитана лекция «Использование средств музейной педагогики в культурно-образовательной деятельности Унечского музея», а также проведен мастер-класс одного из интерактивных мероприятий из цикла «Гордость нашего края», посвященный нашей землячке, этнографу, собирательнице местного фольклора М.Н.Косич.
Сотрудники музея поделились своим опытом: рассказали об особенностях проведения такого плана мероприятий, заострили внимание на нюансах работы с разновозрастной аудиторией, поделились своими наработками и секретами.
Для ребят было достаточно любопытно узнать о судьбе известной фольклористки, жившей некогда «по-соседству». Также они отметили, что никогда не бывали ранее на музейных мероприятиях такого плана. И это было особенно приятно слышать. Они задавали вопросы, интересовались новыми для себя фактами, анализировали информацию, делая определенные выводы. В целом, семинар прошел в теплой, дружественной обстановке, оставив о себе хорошие воспоминания.
Мы с нетерпением ждем продолжения нашего многолетнего сотрудничества!

 

Благодаря автобиографической повести Ложечко С.М «Дети войны, или подранки» мы встречаемся с Унечей 40х-50х гг. прошлого века.

Некоторые из вас, уважаемые подписчики, её такой не помнят, некоторые не знают и не могут знать, потому что родились значительно позже, но для некоторых это будет погружение в своё детство и юность.

          И предваряя мысли, которые могут возникнуть у некоторых наших читателей, вначале цитата автора: « Каждый, кто пережил военные и послевоенные годы, может многое добавить к моим запискам, многое опротестовать, остаться недовольным, потому что не у всех память устроена одинаково. Кто-то из прошлого вспоминает всё плохое, что случилось с ним, а кто-то среди плохого выискивает события и дни, оставившие в памяти хорошие, радостные воспоминания.

Я хотел оградить читателей от переживаний по поводу военного лихолетья, поэтому в этих записках вспоминаются не только наши страдания, но и наши надежды, что впредь всё будет хорошо».

          Вот такой книга и получилась: светлой, жизнеутверждающей, доброй и позитивной.

А для нас, сотрудников музея, она  – ещё и кладезь краеведческой информации. О людях, живших в то время, об укладе быта земляков, о городе середины 20 века.

Предлагаем вашему вниманию фрагменты из книги «Дети войны, или подранки». И вначале несколько детских воспоминаний автора:

 «В нашем доме на Стальной очень много детворы. Приходят к нам и соседние мальчишки и девчонки, но наши сборища проходят  очень тихо. И игры у нас какие-то тихие. Война научила нас не шуметь. У многих отцы воюют.

Девочки возятся больше с самодельными тряпичными куклами, а мы строим себе машинки на деревянных катушках из-под ниток.

Иногда играем в войну, приспособив палки под автоматы, и всегда побеждаем своих врагов. Гитлера то вешаем, то расстреливаем, и часто тот, кто в игре изображает немцев, уходит с побитым носом. И никогда не плачет, понимает, что так и надо этим фашистам. Конечно, никто не хочет изображать, например, Гитлера, и мы делаем это по очереди».

 «Да, мы жили по карточкам. Их получали на месяц. Все были прикреплены к определенным магазинам, и все, что было необходимо человеку, выдавалось только при наличии карточек, но и, естественно, денег. Без карточек можно было купить только «ржавую» бочечную селедку. Откуда такие залежи морепродуктов в Унече, не знал никто.

Хорошо только, что исправно работала пекарня, и карточки на хлеб отоваривались регулярно.

Какой чудесный ржаной черный хлеб! На разрез он дырчатый, как сыр, и эти дырочки блестели и вызывали аппетит. Буханки большие, двухкилограммовые , пахли вкусно, а если попадалась хрустящая горбушка, то это приводило за столом к розыгрышу по жребию. И еще, если отрезать маленький кусочек черного хлеба, капнуть на него несколько капель подсолнечного масла и посыпать солью, то получается деликатес, равного которому я не кушал никогда. Главным пекарем в пекарне был Осман Карамемешев, настоящий турок, неизвестно какими путями попавший в Унечу, гордый и независимый старик. Унеча уважала его за его искусство».

«Были свои трудности и у детей. Не было учебников. Школа выделяла бесплатные учебники, но только один на троих-пятерых школьников.

Не хватало тетрадей. Их по вечерам мы изготавливали сами. Чернила в школу надо приносить с собой. Чернильницы, или просто какой-нибудь пузырек от лекарств носили в маленьких мешочках, называемых почему-то кисетами. В морозные дни по дороге в школу чернила успевают замерзнуть, и перед первым уроком их надо было руками отогреть, чтобы можно было писать».

 

 

С глубоким прискорбием сообщаем, что 21 мая на 85-м году ушел из жизни наш земляк, поэт и писатель-краевед, близкий друг музея Сергей Михайлович Ложечко.
Сергей Михайлович родился в Унече, учился в школе №18 (потом она долгие годы была школой №41, ныне - №5). И несмотря на то, что он многие годы жил в Брянске, его хорошо знали и любили в Унече.
Сергей Михайлович был замечательным человеком с очень интересной судьбой. Он объездил полмира, но очень любил свой родной город и при любой малейшей возможности стремился и приезжал сюда. Часто просто бродил по родным улицам, подзаряжаясь здесь энергией.
Как говорил Сергей Михайлович, вся жизнь человека делится на три составляющих: работу, семью и творчество. Во всех трех областях он преуспел.
Половину своей жизни он связал с нефтепроводом «Дружба», пройдя путь от простого инженера до главного инженера управления. Он стоял у истоков становления предприятия "Транснефть - Дружба", лично вводил в строй первые нефтеперекачивающие станции на Брянщине и в других регионах страны. Работать на предприятие Сергей Михайлович пришел 25-летним молодым инженером по автоматике и телемеханике. Его взяли в только что созданную комплексную лабораторию. Именно ее сотрудники занимались освоением новой техники, наладкой и пуском оборудования на нефтеперекачивающих станциях и нефтепроводах. В 1967 году во многом благодаря усилиям инженеров комплексной лаборатории «Дружбы» удалось полностью автоматизировать первую очередь нефтепровода. Предприятие стало передовиком отрасли в СССР и 37 кварталов подряд (!) получало переходящее Красное знамя и высокое звание лидера советского нефтепрома.
Об этом и многих других фактах из истории предприятия Сергеем Михайловичем на протяжении всех лет работы удалось собрать огромный фактический материал, что послужило основой для написания очень важной не только для его коллег, но и вообще для истории Брянской области и истории промышленности страны, двухтомной документальной книги "Мой нефтепровод "Дружба".
Но вторая составляющая жизни – творчество - у Сергея Михайловича этой книгой не ограничилось. Он был очень талантливым поэтом, автором двух сборников стихов "Сапоги дорогу помнят" и «Я заблудился не в лесу». Его стихи – простые, бесхитростные, но очень искренние, трогательные, наполнены любовью к малой родине, к друзьям, вообще к жизни. Как отозвался о его поэзии литературовед Владимир Парыгин: «В стихах он не спорит, не полемизирует, а просто сообщает своё мнение и уходит в сторону». А каждый читающий сам решает для себя, согласиться с автором или нет.
Ещё одно знаковое для всех жителей Унечи произведение Ложечко - автобиографическая повесть «Дети войны, или подранки». В ней 13 глав, каждая из которых построена на личных впечатлениях и переживаниях. Книга о детстве в Унече, о тяжелых, совсем не детских воспоминаниях о войне и непростых послевоенных годах.
На важнейшем месте для Сергея Михайловича была и семья. Со своей любимой женой Валентиной Григорьевной они прожили долгую и счастливую жизнь, отпраздновав бриллиантовую свадьбу.
Сергей Михайлович был очень светлым человеком. И даже будучи в довольно зрелом возрасте, Сергей Михайлович оставался молод душой, а его чувству юмора и - что важнее - самоиронии можно было только позавидовать. Он умел дружить и со многими своими однокашниками пронес искреннюю и трогательную дружбу через десятилетия. Сохраняя интерес к жизни, умел удивляться жизни и восхищаться окружающему. Он имел прекрасный голос и душевно пел любимые песни, был галантным кавалером в танце.
В Унечском краеведческом музее он был частым и дорогим гостем. Вместе с ним было проведено очень много разных встреч и вечеров. Именно здесь он провел презентацию своего первого сборника стихов "Сапоги дорогу помнят".
Именно с просьбы директора музея Голик Н.А. записать свои воспоминания о юности возникла его идея написать книгу, которая и была воплощена в замечательную автобиографическую повесть «Дети войны или подранки», на сегодня ставшую уже, несмотря на второе переиздание, библиографической редкостью. И первое представление этой книги жителям Унечи тоже прошло именно в музее.
Доброжелательный и приветливый, ироничный и остроумный, талантливый и скромный – таким он останется в нашей памяти…
В течение 9 дней мы будем публиковать отрывки из книги Ложечко С.М. "Дети войны или подранки".

Сегодня , 22 мая, на 98 году ушёл из жизни ветеран Великой Отечественной войны, Почетный гражданин Унечского района, общественник, человек широкой души и большого сердца Оснач Иван Прокофьевич.
Жизнь этого удивительного человека действительно была наполнена примерами мужества, верности долгу, трудолюбия и самоотверженности. Многочисленные награды, заслуженные в военное и мирное время, являются ярким тому свидетельством.
Человек беспокойной души, он всегда был среди людей, активно участвуя в жизни районной ветеранской организации, много лет исполнял обязанности заместителя председателя совета ветеранов войны и труда. За доброе сердце, простоту, желание прийти на помощь его очень любили родные и земляки.
Унечский краеведческий музей не являлся исключением. С Иваном Прокофьевичем нас связывали многие годы дружбы и сотрудничества. Мы очень ценили и уважали его и всегда с нетерпением ждали каждой встречи с этим уникальным человеком. В течение многих лет он являлся постоянным участником наших патриотических мероприятий: встреч поколений, дней призывника, научных конференций и т.д. И на них Иван Прокофьевич всегда с удовольствием делился с присутствующими своими воспоминаниями, в каждом слове которых сквозили мудрость и неиссякаемый оптимизм.
Хотя жизнь Ивана Прокофьевича складывалась непросто. Родился он в 1925г. в деревне Камень Стародубского района. С малых лет он помогал родителям по дому, опекал младших ребятишек.
Окончив семилетнюю школу в 1940 году, поступил в Брянское железнодорожное училище. Получив хорошую специальность, устроился в Унечское вагонное депо слесарем-автоматчиком. Но началась война…
«На войне все страшно, - вспоминал Иван Прокофьевич. Бывали такие моменты, что землю грызешь, врыться в нее хочешь, чтобы спрятаться подальше от огня и взрывов».
После освобождения района в 1943 г. 18-летнего Ивана призвали в действующую армию и направили в 27 артиллерийский полк во взвод связи. Вместе с однополчанами Иван Прокофьевич освобождал Прибалтику, Польшу, участвовал в Берлинской операции.
Не раз приходилось под свистом пуль и грохотом разрывающихся рядом бомб, прокладывать кабель связи. Но судьба была благосклонна к нему.
Вспоминая военное время, Иван Прокофьевич часто рассказывал о встрече с отцом. Прокофия Ивановича забрали на фронт в том же 43-м. Однажды Ивана позвали к телефону. «Я сначала не поверил, но это был действительно он. Оказалось, наши ребята были в его роте, и кто-то назвал отца по фамилии. «А у нас тоже Оснач есть…» - сказал мой однополчанин. Оказалось, мы с отцом уже несколько месяцев воевали рядом: он в саперной роте, а я в артиллерии. Встретились, поговорили». К большому сожалению, эта встреча была последней. При освобождении города Ружан на востоке Польши в ноябре 1944 г. Прокофий Иванович ушел в разведку и не вернулся…
За бесстрашие и отвагу, проявленные в боях с врагами, Иван Прокофьевич Оснач имеет множество наград: два ордена Красной Звезды, орден Отечественной воны II степени, медали «За взятие Берлина», «За взятие Кенигсберга», «За Победу над Германией в 1941-1945гг» и другие.
После войны он вернулся в родное Унечское вагонное депо слесарем. После окончания железнодорожного техникума в 1965 году начал продвигаться по служебной лестнице – был назначен мастером, а затем старшим приемщиком.
40 лет он отдал работе на предприятии, которое стало ему родным. За это время Иван Прокофьевич получил 73 поощрения.
Мы глубоко скорбим об уходе из жизни Ивана Прокофьевича и выражаем искренние соболезнования его родным и близким…
Память о замечательном земляке навсегда сохранится не только в нашей памяти, но и в истории Унечского района.