«…Великая Отечественная война—слова, до боли знакомые всем. Словно вчера, перед глазами всплывает картина: воскресенье, солнечный день, я с соседскими детьми играю на улице, по радио передают выступление Молотова о начале войны. Мы бежим домой с криками: «Война, война началась!». Мама, услышав это, изменилась в лице. Тогда мы ещё не понимали значение этого слова. Его страшный смысл узнали позже.

Война обрушилась на советскую землю, поглотив и наше детство. Пропала беззаботность. Началась спешная эвакуация, ведь враг продвигался быстро.

Мы остаёмся в Унече, собрав самое необходимое с бабушкой и мамой, Ксенией Приходько, уходим к родственникам в посёлок Новый Быт (сейчас там дачи).

В первые недели войны в нашем городе в здании школы №41 (сейчас №5) был расположен госпиталь. С приближением линии фронта к Унече, этот госпиталь был эвакуирован. В августе участились начавшиеся ещё с первых дней войны налёты бомбардировщиков на Унечу. Уже к 17 августа 1941 года немецкие войска вошли в город. Начались два долгих года оккупации. Во время бомбардировок летом 1941 года Унеча очень пострадала. Сгорели практически все здания. По одному из первых доносов была застрелена мать семейства, в доме которой был найден радиоприёмник, в эти же дни расстреляна председатель Павловского сельсовета. В районе нынешнего мясокомбината в двухэтажном доме была организована тюрьма. Забрали мою подружку—темноглазую, круглолицую Сонечку с матерью. Фашисты начали сгонять еврейское и цыганское население, заставляя рыть ямы, которые впоследствии станут для них братской могилой.

Возвращаясь с мамой домой, мы встретили немцев, ведущих маминого знакомого. Увидев нас, он замахал рукой и закричал: «Приходько, прощай!»…

Ещё одним местом массовых казней мирных жителей была городская сенобаза. Как сейчас помню, морозные дни, звенящая тишина, разрывающаяся звуками пулемётных очередей, уносивших жизни женщин, детей, стариков, непокорных советских людей.

Ощущалось постоянное чувство голода, холода, от которого, казалось, никогда не избавиться. Периодически нам выдавали паёк – 8 кг зерна ячменя на человека, мы его толкли в ступах, затем пекли хлеб. На истощённых и без того людей напала эпидемия тифа. Всех заболевших свозили в заразный барак, не многим удалось оттуда вернуться живым.

Моя мать работала санитаркой в поликлинике для русского населения. Ей удалось оставить меня дома, долгими бессонными ночами она выхаживала меня. После болезни пришлось учиться заново ходить. Помню моменты, когда через нашу станцию шли составы советских пленных. Крик голодных, истерзанных солдат рвал наши души и сердца. Женщины ходили на вокзал, кто-то нёс хлеб, кто-то картошку, забрасывали кусочки еды в вагоны. Кто посмел выйти из вагона, тут же был расстрелян. Перед глазами стоит казнь лётчика, его развивающееся тело на виселице на месте нынешнего рынка, с табличкой «Я—советский солдат».

Мы взрослели не по годам, ждали и верили в победу, помнили, что нам говорили наши отступающие бойцы: «Победа будет за нами!».

(По материалам из "Унечской газеты" от 03.02.2015г.)